— Я понимаю твои сомнения. На твоём месте тоже засомневалась бы. Так что сам думай, верить мне или нет. Но сегодня я окончательно убедилась — ты можешь то, чего я не могу, и наоборот. Мы по-разному видим мир, понимаешь? Если брать метафору с домом, то я лучше чувствую его изнутри, а тебе легче выйти.

— Ну, предположим. И что из этого следует?

— Наши умения дополняют друг друга. Теперь вопрос, сумеем ли мы этим воспользоваться. И захотим ли.

Она повесила трубку, не дожидаясь его ответа.

Он лёг и закрыл глаза, но разум был перегружен, и заснуть нормально не получалось. Роберт словно застрял между сном и явью, в оцепенелом полубреду. Мозг пытался переработать тот каскад информации, который обрушился на него за прошедший день.

В голове рождались картинки, которые были похожи на сновидения, но при этом Роберт осознавал, что по-прежнему лежит на диване в своей квартире.

Ему снилось (или просто воображалось), что он облетает на вертолёте огромнейшую усадьбу, состоящую из нескольких корпусов. Причём корпуса эти отличаются друг от друга разительно — и по стилю, и по размерам. Как будто хозяин никак не мог толком определиться, что ему строить, и несколько раз менял архитектора.

Роберт сообразил — это и есть тот дом, о котором упомянула Варя.

Облёт продолжался. Постепенно оформилось ощущение, что между корпусами всё же имеется нечто общее. И если найти подходящий ракурс, то все эти результаты архитектурных экспериментов совместятся в единый образ.

Ракурс, однако, упорно не находился. Роберта это злило и раздражало, он всё быстрее метался над усадьбой туда-сюда. Разглядывал её справа, слева, спереди, сзади — точки обзора менялись ежесекундно.

Потом он вспомнил, что в реальности вертолёты с такой скоростью не летают. Эта мысль неожиданно помогла. Теперь он воспринимал усадьбу не как реальную постройку из кирпича, а как 3D-модель на компьютерном мониторе. Её можно было приближать и вертеть, как заблагорассудится. Можно было даже заглянуть снизу, нырнув под грунт.

Из-под земли усадьба смотрелась ещё более причудливо. Видно были, к примеру, корни деревьев, которые её окружали. Эта деталь показалась Роберту важной, хотя он не мог понять, почему. Подумал — нужны дополнительные параметры, опции, чтобы картинка стала ещё подробнее.

Но разобраться он так и не успел. Мозг наконец перешёл в режим нормального сна, и сознание отключилось.

На работу утром Роберт явился с тяжёлой головой, как с похмелья. Времени не хватило, чтобы нормально выспаться. Визг в школьных коридорах казался невыносимым, ввинчивался под череп, словно шуруп. Радовало только одно — на этот раз обошлось без прыжка в другую реальность. Школа была не «сказочная», а самая настоящая. Та, в которой всё начиналось.

Когда десятиклассники пришли и расселись, он, оглядев их исподлобья, спросил:

— А где Лера?

— Празднует, наверно, уже, — хохотнули в классе. — У неё же сегодня днюха. Еле дотерпела, бедная девочка…

Прозвучало ещё несколько шуток в таком же духе. Веселились, однако, не все присутствующие. Антон, Никита, Таня и Ольга хмурились. А Катю и вовсе трудно было узнать — она смотрела прямо перед собой, не реагируя ни на что вокруг, и нервно покусывала губу.

— Всё, — сказал Роберт, — закрыли тему. Теперь по поводу сочинений, которые вы сдавали на той неделе.

Смешки прекратились, и стало тихо.

— Прежде всего, хочу поблагодарить тех, кто подошёл к работе серьёзно. Свои пятёрки вы, конечно, получите. По содержанию поговорим отдельно, чуть позже. Ну а те, кто предпочёл подурачиться, останутся пока без оценок, как я и обещал. Разве что тройку с минусом могу подарить великому живописцу, который изобразил мне единорога, какающего радугой.

Один из парней, чьё имя до сих пор не запомнилось, хмыкнул с некоторым смущением. Роберт продолжил:

— Ладно, с творческой работой мы поэкспериментировали. Теперь давайте посмотрим, как вы справитесь со стандартной школьной программой…

Урок тянулся долго и нудно. Когда он всё-таки завершился, Роберт попросил остаться всех «сказочников» и Таню. Прикрыл дверь и, вернувшись за стол, спросил:

— Все понимают, о чём пойдёт разговор? Или нужно вслух объявить?

— Не нужно, — ответил за всех Никита. — Мы между собой уже обсуждали. Какая-то хрень творится, Роберт Александрович, извините за выражение.

— Можешь конкретизировать? Я должен понять, все ли испытали одно и то же.

— То, о чём мы писали, существует по-настоящему. Причём оно не сейчас возникло, а было уже давно. Не знаю даже, как объяснить… Мы там жили, в этих мирах, но не догадывались. И только теперь, когда сочинения сдали, поняли…

— Как вы это сделали, Роберт Александрович? — тихо спросил Антон.

— Я этого не делал. Во всяком случае, не планировал. Задал работу, чтобы проверить, как вы умеете письменно рассуждать. Никаких других целей я не преследовал, даю слово. Но меня начало затягивать в ваши тексты…

Таня зябко поёжилась, хотя в помещении было жарко, и проговорила:

— Хорошо, что я ничего не стала писать. Просто лень было. Зато Катюха мне потом рассказала, как у неё там… Ужас какой-то…

— Да, Катя, — пробурчал Роберт, — мирок у тебя получился жутенький, особенно для мужчин. Хотя вряд ли ты, конечно, хотела именно этого…

— Я просто выпендривалась, — сказала она бесцветно. — То есть я правда думаю, что женщины должны решать больше. Но не до такой степени…

— Мы в твоём мире, кстати, так и не встретились. Чем ты там занята?

— Учусь в интернате. Там никого с Усть-Кумска, кроме меня. Из ровесниц, по крайней мере. А Таньки там вообще нету, насколько я поняла…

Катя запнулась, всхлипнула. Таня сочувственно погладила её по плечу:

— Всё, Кать, не переживай… Это вообще ничего не значит! Я здесь, живая-здоровая, всё будет хорошо… Сейчас пойдём с тобой, успокоишься…

— Да, девочки, — сказал Роберт, — идите. Ты тоже, Оля. Потом договорим, если что.

Барышни вышли. Когда за ними закрылась дверь, Никита заметил:

— Катюху, конечно, жалко, но фантазия у неё… Вот уж к кому я в гости не захотел бы, так это к ней…

— Можно подумать, у тебя веселее, — сказал Антон.

— Веселухи особой нету, ты прав. Но я там не лох хотя бы. От меня реально что-то зависит. Я пацанам из одиннадцатого класса сеть помог положить. Городскую, я имею в виду, через которую железяки общались. Вот это было реально сильно. А здесь со мной обращаются как с сопливым.

У Роберта накопилось столько вопросов, что трудно было выбрать, с каких начать. Он постарался вычленить те, которые имели практическое значение:

— Никита, давай припомним. Твой мир я покинул позавчера, примерно в обед. Меня просто выбросило. Что там произошло с тех пор? Тебе лично угрожала опасность? Я поначалу, честно сказать, отнёсся к этому легкомысленно, но теперь…