Горящие балки падали на пол и разбивались на угли, от которых разгоралось все вокруг.

– Тут ребенок! – Из комнаты, скрывающейся в конце зала, вышли люди с катанами. – Лови ублюдка!

Они, будто не замечая пламени, кинулись к Соно. Он испугался, но в этот раз страх не сковал его, а лишь подтолкнул, придав новых сил. Мальчик выбежал из храма и, задыхаясь от копоти, попытался откашляться. Голоса убийц были совсем близко, а слезы выжигал дым, окутавший все вокруг. Соно увидел карету, на которой приехал с родителями, и побежал к ней, но, споткнувшись о чей-то труп, упал лицом в землю. Больно ударившись головой, он почувствовал, как из носа заструилась кровь. В глазах на секунду потемнело, но, когда зрение вернулось, Соно пожалел, что не умер в горящем храме.

– Мама!

Соно подполз к телу, о которое до этого споткнулся. Ее стеклянные глаза смотрели прямо на него.

– Мама, нет! Нет!

Мальчик плакал, обнимая ее за перерезанную шею, впивался в ее залитую кровью одежду и тряс, умоляя очнуться. Он не хотел верить увиденному и мечтал лишь о том, чтобы все это оказалось сном. Холодное лицо мамы тяжелело в его трясущихся руках.

– Вот он! Хватай ребенка! – Убийца потянул Соно за шкирку, но тот крепче впился в мертвое тело матери.

Он хватал ее за складки одежды и ждал, когда же она сделает вдох. Только сейчас Соно посмотрел на труп, лежавший рядом с мамой лицом вниз, и увидел знакомое хаори и катану, которая торчала у человека из спины.

– Папа!

Отец держал маму за руку. Они лежали в луже крови, которая впитывалась в землю и почерневший от хлопьев сажи снег. Они умерли вместе, но… почему-то не забрали сына с собой. Соно должен был умереть с ними, и, расслабившись в хватке убийцы, он решил принять смерть.

– Это твои мамочка и папочка? – дразнил его мужчина.

От него пахло грязной плотью. Лица не было видно, лишь жадные и надменные глаза, полные темноты.

– Так ты сын этих уродов? – усмехнулся второй.

– Давай поиздеваемся над ним? Он не заслуживает быстрой смерти.

Убийца схватил Соно за волосы и, ловко достав нож, приставил к глазу. Тело мальчика затряслось, и слезы полились с новой силой. Он хотел умереть, но не думал, что это будет так страшно.

– Колоть глаза уже неинтересно, – подначивал второй. – Давай вырежем ему позвоночник.

Тот громко засмеялся и, кинув мальчика на живот, оттянул хаори. Соно приготовился к ужасной боли и мукам, но вместо этого на его спину брызнула чужая кровь. Он быстро перевернулся и увидел мужчину без маски. Он был в соломенной шляпе, а в руке держал катану, которой пронзил убийцу. Соно вырвало.

– Не тронь мальчишку, – повалив на бок умершего убийцу, сказал мужчина.

Второй наемник, не сказав ни слова, убежал за новой жертвой и, увидев, расправился с ней.

– Убейте меня! – захлебываясь в слезах, попросил Соно.

Но мужчина бросил оружие на землю. Он сел перед Соно и, подняв его, прижал к себе. Крепко обнимая, мужчина успокаивал его, шептал, что все скоро закончится, и просил не оборачиваться.

– Я позабочусь о тебе, Соно, – сказал он. – Меня зовут Хикаро. Я не причиню тебе вреда.

– От… откуда вы знаете мое имя? – Голова сильно кружилась, а язык заплетался.

– Я много чего о тебе знаю.

– Но… Но м-мои мама и папа… – Соно хотел повернуться, но Хикаро поймал его голову, заставив смотреть на себя.

– О них позаботится святой Ар.

Соно обмяк в руках мужчины.

– М-можно мне… – Он поднял ослабшую руку, указав в сторону родителей. – Забрать х-хаори папы?

– Конечно, малыш.

Соно закрыл глаза, уткнувшись в грудь Хикаро, а очнулся уже в его минке, где-то далеко, на территории клана «Или».

Позже Соно зашил и отстирал хаори отца, а надевал его только в особых случаях. И даже сейчас нес его с собой в мешке. Аккуратно сложенное, оно напоминало о родителях. И о том ужасном дне, который он не мог забыть.

Наступил вечер. Люди в белом медленно тянулись к Небесному озеру. Они несли в руках зажженные свечи, которые яркими огнями освещали им путь, и различные вещи, некогда принадлежавшие мертвым. Соно медленно шел следом, наблюдая из-за деревьев. Ему не хотелось сливаться с толпой. Он бы не вынес разговоров о прошлом и историй о чужих смертях. Арасийцы охотно ими делились, привлекая души тех, за кем шли на это маленькое озеро. По нему, сидя в лодках, медленно плыли члены «Клана веры». А между деревьями свисали веревки с фейерверками. Все выстроились вдоль берега и, ожидая нужного часа, замолчали.

Соно встал рядом с деревом и повязал на ветку три ленты. Ветер сразу подхватил их длинные хвосты и, играясь, попытался сорвать. Как и сотни других повязок с именами мертвецов, которые вот-вот должны были прийти.

– Скоро начнется праздник Огня и Смерти, – заговорил старик на лодке. – И я, как ваш верный рётоку, напомню вам о гостеприимстве. Когда загорятся огни, будьте готовы встретить души мертвых. Сопроводите их домой, накормите, а потом… – Он замолчал, и тишина оглушила Соно.

Все уважительно тихо стояли и ждали, когда же старик продолжит.

– А потом отпустите. Опустошите ваши алтари, потушите свечи, уберите еду и закройте окна с дверьми. Помните, что они пришли навестить вас и выслушать. Расскажите им, как жили, но не смейте жаловаться. Это вы оплакиваете мертвых, а не они вас. На этом все. – Рётоку поклонился.

Соно увидел на противоположном берегу Кэто. Он радостно подпрыгивал на месте и, смотря на гладь озера, ждал, когда же увидит маму. Люди в лодках встали, зажигая факелы, и, подплыв к веревкам, тянущимся от берега до берега, подожгли фейерверк. Мешочки быстро загорались друг за другом и взрывались тысячами искр. Они отражались в воде, и теперь казалось, будто небо и озеро охвачены пламенем. Огни струились и, сливаясь друг с другом, были похожи на пламенных змей – коснувшись воды, они рассыпались на раскаленные брызги.

Посвистывая, они заполонили все Небесное озеро, осветив путь душам, которые могли затеряться во мраке. Хоть это зрелище длилось недолго, но оно было невероятным. Захлопав в ладоши, арасийцы начали выкрикивать имена своих умерших близких. Они поднимали вверх их любимые вещи и, постояв несколько минут, медленно расходились по домам. Лишь Кэто все ждал, когда же выйдет его мама, а бабушка, пытаясь объяснить ему, в чем смысл, расплакалась. Соно проводил их взглядом, достав из мешка хаори отца.

– Такеро, Кио и Тэмишо. Папа, мама и лучший друг, – пытаясь проглотить ком в горле, прошептал ниджай.

Дома у Соно не было. Он не мог отвести туда гостей, поэтому, решив не мучить их дальней прогулкой, ждал прямо тут. Он боялся, что мама с Тэмом не придут, ведь у него нет их вещей, но он надеялся хотя бы на отца. Подождав еще немного, ниджай сел на холодную землю.

– Я знаю, что ты будешь злиться, пап, – начал Соно. – Но я не мог прийти раньше.

Он расстелил рядом с собой порванную ткань, приглашая духов сесть.

– Мне вот исполнилось восемнадцать. Тебе бы, Тэм, тоже, но я все равно тебя старше. Хоть и на месяц. – Соно посмотрел налево.

Друг наверняка сел бы сюда. Отсюда лучше видно тропу и уходящих людей.

– А как у тебя дела, мам? – Теперь Соно взглянул направо. – Ты наконец-то встретилась с бабушкой? Надеюсь, вы ладите, и она готовит тебе самые вкусные куриные крылышки.

В горле пересохло, а глаза защипало. Чтобы сдержать слезы, Соно запрокинул голову и медленно вздохнул.

– Ты тоже злишься из-за того, что я не пришел раньше? – Он замолчал, будто ожидая ответа. – Но я не мог. Правда. Если бы ты знала, каким плохим человеком я вырос, то точно отлупила бы меня.

Соно вытер слезу, которая все-таки скатилась по щеке.

– Пап, прости. Я подвел тебя. Не такого сына ты хотел. И не такого воспитывал.

Ниджай глубоко поклонился, почти коснувшись головой земли. Он поклонился еще два раза, извиняясь перед мамой и другом.

– Я подвел