давно хотела задать:

— Почему люди пытаются убить тебя?

— На меня готовится покушение.

— Покушение?! — Неверие в моем голосе очевидно.

— Пять миллионов долларов.

И на какую-то отвратительную секунду мой разум задумывается, что я могу сделать с пятью миллионами долларов.

Я могу найти дом.

Я могу нанять адвоката.

Я могу подать на опекунство над Миной.

Пять миллионов долларов решили бы все мои проблемы, вот только я не могу убить этого человека.

Может, я и не самый лучший человек в мире, но уж точно не убийца. Я не только не могу причинить ему вред, но и не хочу.

Я наконец-то нашла ту черту, за которой, как мне казалось, можно было бы провести бесконечный список вещей, которые я готова сделать для Мины… и я ненавижу Николайо за то, что он ею стал.

27

Когда злитесь, считайте до четырех.

Когда очень злитесь, ругайтесь.

Марк Твен

МИНКА РЕЙНОЛЬДС

Хотя мне неприятно, что Николайо спит на диване, я ничего не предпринимаю. Мне не хочется подчеркивать все его достоинства, но я должна признать, что он достаточно джентльмен, чтобы настаивать на том, чтобы я спала где-нибудь еще, кроме кровати.

И я не собираюсь приглашать его присоединиться ко мне.

Но прошло всего семь дней, как я скрываюсь от посторонних глаз, а моя решимость уже колеблется. Я не уверена в том, что чувствую по этому поводу. В конце концов, Джекс спит, прислонившись к стене, и я не чувствую ни малейшей вины за это.

В то же время Джекс выстрелил в меня. Точнее, он стрелял в Николайо, но из-за его ужасного прицела я попала под его снаряд. Так что у меня есть веская причина не чувствовать себя виноватой за то, что Джекс так поступил. С другой стороны, если бы Николайо не последовал за мной из дома Джона, я бы не оказалась в этой переделке.

Но… мне также негде было бы остановиться, пока я готовлюсь к экзаменам.

Мой мозг продолжает перебирать причины, по которым стоит или не стоит пускать Николайо на кровать, когда в склад входит мужчина, небрежно насвистывающий незнакомую мелодию. На кровати передо мной лежит мой огромный учебник по практике, и я быстро перелистываю следующую страницу, чтобы спрятать список, который я нарисовала на полях:

Спать (буквально) с Николайо или не спать?

Плюсы:

1. Я перестану чувствовать вину за то, что он спит на диване.

2. Он спас меня от пули (дважды), дает мне жилье и ведет себя как настоящий джентльмен.

3. В конце концов, я бы набросилась на его кости.

Минусы:

1. Из-за него я не могу навестить Мину.

2. Из-за него мне пришлось спасаться от пуль (дважды), из-за него я живу в безопасном месте и из-за него меня шантажировали, чтобы я раскрыла свое прошлое.

3. В конце концов, я бы набросилась на его кости.

Я целенаправленно смотрю на новую страницу с практикой, но слова расплываются. Я закрыла книгу с покорным вздохом, поскольку за последние три часа я все равно ни разу не взглянула на нее.

Вместо этого я засела в своей голове, жонглируя своими сомнениями по поводу того, нравится мне или не нравится Николайо, и своим гневом и разочарованием от того, что я не могу увидеть Мину. Всю прошлую неделю я беспокоилась за Мину, но сегодня эта проблема вышла на первый план.

Я должна была навестить Мину сегодня, но уже вторую неделю подряд не могу. Самое ужасное, что я не смогла объяснить ей, почему не могу ее навестить. Я просто ушла, как призрак. Как ее мать, ее отец, а теперь и я. Она либо сходит с ума от беспокойства, либо чувствует себя брошенной, либо и то, и другое.

И это убивает меня.

Именно эта мысль укрепляет мою решимость продолжать злиться на Николайо. К тому же для всех будет лучше, если я буду держать эмоциональную дистанцию.

Поэтому, когда Николайо подходит ко мне и открывает рот, чтобы заговорить, я обрываю его с соответствующим настроем:

— Что тебе нужно? Я учусь.

— Я…

Я поднимаю книгу, встряхиваю ее и перебиваю:

— Учусь.

— Минка, — говорит он, на этот раз твердо.

От того, как требовательно он произносит мое имя, у меня по позвоночнику бегут мурашки.

Я изображаю, что вздыхаю, отталкиваю книгу и скрещиваю руки. Я выгибаю бровь идеальной формы.

— Да?

— У меня есть кое-что для тебя.

— О.

— О, — передразнивает он, на его лице появляется ухмылка.

Я закатываю глаза и принимаю маленькую коробку, которую он мне протягивает. Внутри — планшет от «Блэк Энтепрайз».

— Для чего это? — спрашиваю я, открывая коробку.

— Включи его.

Я недоверчиво смотрю на него, а затем осторожно нажимаю кнопку "включить". Николайо садится рядом со мной на кровать. Я позволяю ему забрать у меня планшет, как только он включается. Он нажимает что-то на экране, и через несколько мгновений на нем появляется прекрасное лицо Мины.

У меня отпадает челюсть.

— Мина?!" Я поворачиваюсь к Николайо. — Как?!

Мина отвечает за него, ее голос — взволнованный визг:

— У меня есть планшет, Минка! Планшет! Ты можешь в это поверить?

— Нет, — честно отвечаю я, потому что не могу в это поверить.

Планшеты — это роскошь, которую не может позволить себе дом Мины. Я уже думала о том, чтобы накопить денег и купить ей один, чтобы мы могли общаться по видеосвязи, но Эрика сразу же наложила на эту идею вето. Очевидно, это было бы жестоко, если бы только у одного ребенка был такой аппарат, а у остальных — нет.

Хотя я согласилась с Эрикой, что это было бы жестоко, я ненавидела то, что это означало, что я не смогу ежедневно общаться с Миной. Тем не менее, у Мины сейчас есть планшет, и я знаю, что в доме ребенка это не одобрят, что возвращает меня к моему предыдущему вопросу.

— Как? — снова спрашиваю я Николайо.

Мина радостно отвечает:

— Он купил нам всем планшеты! Всем!

— Всем?! — Мои глаза расширяются, а взгляд, которым я смотрю на Николайо, состоит из недоверия и растерянности.

Я должна быть благодарна.

Вообще-то, я благодарна.

Но я также в замешательстве.

Почему он сделал это для нас с Миной?

Он беззаботно пожимает плечами, как будто прикидывает.

— Ничего особенного. Компания Ашера пожертвовала их.

— Это очень важно. Без тебя этого бы не случилось, — настаиваю я. Вспомнив о нашей ситуации, я выключаю звук в видеочате и говорю: — А как насчет того, что на тебя напали? Разве люди, охотящиеся за