он ссориться не станет и договорится полюбовно, а кого сделают козлом отпущения, тут даже сомневаться не приходится».

Голова прокуратора уже начала раскалываться от безысходности и тяжелых мыслей, когда вдруг скрипнула дверь, и в щели появилась голова секретаря.

— Ваше Святительство, там человек к вам просится.

Взгляд Ристилия забегал по столу в поисках чего-нибудь тяжелого и, не найдя, зыркнул в сторону двери.

— Не видишь, я занят! Кроме меня некому разобраться⁈ Сгинь! — Голос прокуратора, набирая силу, перешел на визгливый крик, но голова в дверях и не думала исчезать. Переждав бурю, секретарь продолжил как ни в чем не бывало.

— Кроме вас он ни с кем говорить не хочет, мол дело сверхважное.

Злость и раздражение еще не улеглись, и прокуратор заорал уже во все горло.

— Пошел вон, Арианово отродье! — Разбрызгивая чернила, в помощника полетела бронзовая чернильница.

Успевшая закрыться дверь вздрогнула от удара, но через мгновение вновь приоткрылась. Благоразумно не высовываясь, секретарь пробубнил из-за укрытия.

— И все-таки, я настоятельно советую вам, Ваше Святительство, принять его. У меня есть предчувствие, что это, действительно, важно для вас.

Никому другому такая наглость не сошла бы с рук, но тому человеку, что сейчас прятался за дверью, прокуратор доверял как самому себе. Он подобрал его на улице, подыхающим от голода, и возил с собой уже больше двадцати лет, и еще ни разу не было случая усомниться ни в преданности, ни в его невероятном чутье. Этот плешивый, сутулый человечек с лицом дегенерата видел людей насквозь. Сквозь любую личину он мог заглянуть в самое нутро человека и безошибочно рассказать о его самых сокровенных страстях и страхах. Ристилий Корбулон все это отлично знал, и потому, в каком бы состоянии не находился, всегда прислушивался к его словам. Вот и сейчас, посмотрев на испачканный стол и черное, растекающееся пятно на двери, он как-то вдруг успокоился и произнес:

— Ладно, веди его сюда, посмотрим, что за тайны он нам расскажет.

— Их. — Донеслось из-за двери. — Их двое. — И не успел прокуратор произнести ни слова, как дверь захлопнулась, и послышались удаляющиеся шаркающие шаги.

Глава 17

Шагая вслед за странным человеком в бесформенной хламиде, Ранди смотрел на его блестящую в отсвете факелов плешь и думал о том, что взгляд у этого божьего слуги точь-в-точь как у колдуна в их деревне.

Провожатый вдруг резко остановился у богато разукрашенных закрытых дверей и толкнул тяжелую створку.

— Проходите, прокуратор вас ждет. — Два желтых зрачка впились Ранди в лицо и тот, пропустив Ильсану вперед, выругался про себя.

— Вот же бесовская нечисть!

Девушка вошла в комнату, и Ранди тут же шагнул следом, решительно затворив дверь перед носом у желтоглазаго.

Едва они вошли, как из-за большого прямоугольного стола поднялся маленький человек с аскетическим лицом и цепкими неприятными глазами.

— Итак, что за срочное дело у вас ко мне? — Он подошел почти вплотную, не спуская с гостей пронизывающего взгляда.

Ранди немного замялся вначале, но потом довольно внятно изложил суть истории, одновременно пытаясь понять по лицу слушателя его реакцию. Понять ничего не удалось, поскольку ни один мускул на сухом пергаментном лице даже не шелохнулся. Только когда он закончил, прокуратор перевел взгляд на принцессу и задал вопрос.

— И что, ты действительно дочь Хозроя?

Глаза Ильсаны гневно полыхнули в ответ.

— Для тебя, не Хозроя, а повелителя Сардийского царства, шахиншаха Хозроя второго!

Словно не услышав вызова, Ристилий поднес сложенные ладони к губам.

— Так, так. Значит, действительно, у нас в гостях знаменитая Роза Сардии. Кто бы мог такое представить!

Он резко повернулся к Ранди, и в его тоне зазвучала торжественность.

— Ты хороший воин, и империя щедро вознаградит тебя за твои ратные свершения. Ты совершил беспримерный подвиг, прошел через тяжелейшие лишения, но сейчас, хвала Огнерожденному, твои испытания закончились, и ты можешь спокойно возвращаться к своему вождю. С этого момента принцесса в надежных руках. Я сам, лично, возьмусь доставить ее в Имперскую канцелярию и передам Великому логофету из рук в руки.

Прокуратор еще что-то говорил, но мысли его уже потекли в совсем другом направлении. — 'Ишь гордая! Таких надо сразу брать в жесткий оборот. Подобные гордячки, уж я то знаю, могут вытерпеть многое, но только пока с ними обращаются в соответствии с высоким статусом, а стоит лишь сунуть их мордой в их же собственное дерьмо, и все, ломаются на раз!

Задумавшись, Ристилий не заметил, что уже закончил свою речь и просто застыл, уставясь невидящим взглядом в пустоту. Очнувшись, он попытался изобразить улыбку.

— Ну все! Ты хорошо потрудился, — его глаза вернулись к варвару, — иди спокойно отдыхай. Тебя накормят и разместят, а завтра я прикажу, чтобы тебе дали в дорогу все необходимое.

Заметив, что тот не трогается с места, прокуратор добавил немного слащавости в голос.

— За пленницу свою не волнуйся, ее немедленно отправят в столицу со всеми подобающими почестями.

Ранди, не зная почему, еще постоял и, чувствуя неловкость под буравящими глазами прокуратора, наконец, повернулся к двери. Перед тем как сделать шаг, он бросил взгляд на Ильсану, словно бы спрашивая ее или желая попрощаться, но та, гордо вскинув голову, продолжала стоять как стояла и даже не взглянула в его сторону.

«Что ж, так, наверное, и должно!» — Пробурчал про себя Ранди и решительно двинулся к выходу.

Едва варвар повернулся спиной, как улыбка на лице Ристилия Корбулона сменилась хищной гримасой, и он мысленно возликовал. — «Спасибо тебе, господи! Спасибо за дар твой, за то, что не бросаешь слугу твоего в тяжелый час! — Его взгляд еще провожал дикаря на миг застывшего в дверном проеме, а в голове уже завертелись комбинации. — Теперь меня никому не сожрать! Первым делом надо выжать из девчонки все, что она знает. Зачем она так понадобилась Варсанию? Что за игру он ведет с врагом империи, и как это связано с внезапным вторжением иберов? Чует мое сердце, тут что-то нечисто, и Сцинарина можно хорошенько прижать! Священная комиссия давно мечтала о таком подарке, а тут я — нате вам господин председатель, самого Великого логофета, берите тепленьким!»

В глазах прокуратора появилось мечтательное выражение, и он повернулся к принцессе.

— Ну что же, Ваше высочество, теперь можно и поговорить.

* * *

Распахнув дверь, Ранди нос в нос столкнулся с