даже могли бы ворваться в Палатинский дворец. Но… Эта женщина проявила достойную похвалы прозорливость и выиграла для себя самое важное — время.

Из всего монолога Акси со свойственной ему прагматичностью выцепил для себя наиболее существенное — «с моей помощью был бы уничтожен». Этот аспект его очень заинтересовал.

— Уж не знаю, что вы имеете в виду, но объясните, почему мы сейчас не можем воспользоваться этой самой вашей помощью.

Эрторий помолчал, словно бы спрашивая самого себя, есть ли необходимость посвящать этого человека во все тонкости, и видимо решив, что без краткого экскурса все равно не обойтись, все же решился.

— Императорский дворец нашпигован защитными артефактами как праздничная утка яблоками, плюс, туда собрали менталистов со всего города. Ментальные защитники Трибунала, ордена и патриарха, не считая всякую мелочь, что притащили с собой знать и банкиры. В общем, орешек слишком крепок даже для меня. — Он немного задумался. — Возможно, если бы мне удалось собрать ударную группу из нескольких магистров братства, то мы смогли прорвать эту цепь, но на сегодняшний день это не представляется возможным.

Эрторий посмотрел в глаза Акциния и понял, что требуются еще пояснения.

— На улицах ночного города, с растянутой обороной, я без труда нашел бы уязвимые места и там, вы точно не встретили бы сопротивления. Там городская стража занималась бы самоистреблением и бежала, даже не дождавшись подхода мятежников. Вам оставалось бы только не отставать от них. Теперь же у нас серьезные проблемы, поскольку не надо быть великим полководцем, чтобы понять — стены дворца мятежной толпе не по зубам.

Слушая гостя, Акси немного отвлекся, вспомнив случай, о котором он рассказывал Мере в ту ночь, когда был найден кристалл.

— Значит, это правда!

Великий магистр с неудовольствием глянул на своего собеседника, не понимая, о чем он, а тот, не обращая внимания, повторил.

— Значит, вы действительно можете взламывать человеческую голову, как гнилой орех!

Эрторий поморщился.

— Что за вульгарное сравнение. — Он провел ладонью, словно отмахиваясь от неважного. — Эту тему мы сейчас обсуждать не будем. Я пришел, чтобы выслушать твой план. Что ты намереваешься делать дальше?

Акциний молча вздохнул: «Похоже вместо так необходимого мне сна, я обречен дважды повторять перспективы завтрашнего дня. Сейчас и когда соберутся вызванные командиры отрядов». Он еще помолчал, собираясь с мыслями, и, наконец, начал:

— Штурмовать, вы правы, мы не будем. С моим воинством — дело тухлое! Ближайшее время я рассчитывал посвятить организации. Нужно выявить самые боеспособные отряды и поставить туда толковых ребят. Опять же, коли осада дворца затянется, то надо наладить снабжение, вычистить весь город от нежелательных элементов, организовать полную блокаду Палатинского холма. В общем, дел хватает, а там посмотрим, что получится.

Слушая, магистр время от времени кивал, вроде бы соглашаясь со сказанным, но как только тот закончил, резко отрезал.

— Это все безусловно важно, но не является главным. — Он поднял прожигающий взгляд. — Главное для нас время! Время играет не на нашей стороне. Максимум, что я могу тебе обещать — два месяца. — Тут он поймал скользнувшую мысль: «Дольше, хваленная иберийская гвардия перевал не удержит», а вслух произнес. — Потом, очень велика вероятность, что в дело вмешается Великая армия, и это уже будет совсем другая игра, напрямую зависящая от того, кто на тот момент контролирует город. — Он уточняюще поднял указательный палец вверх. — Весь город!

На это Акциний только развел руками.

— Что я могу, то делаю, а что не могу то… Посылать людей на штурм крайне опасно. Большие потери мгновенно охладят боевой дух, поднимут голову недовольные, а таких найдется немало. А дальше! Дальше камень покатится с горы, и может случиться так, что императрице не придется ждать подхода армии, справится и своими силами.

На эту речь Великий магистр лишь раздраженно хмыкнул.

— Не надо рассказывать мне то, что и так очевидно. Никто не гонит тебя на штурм! Более того, раз уж у тебя нет реальной стратегии, то как раз с этим я могу тебе помочь. — Угольно-черные глаза впились в лицо Наксоса. — Сегодня Феодора поступила крайне разумно, пожертвовав ферзя ради инициативы. Она выиграла время, но вот, что оно ей принесет, пока остается загадкой. В армии, это уже очевидно, берет верх самопровозглашенный император Иоанн, но наследник Василий до сих пор жив. К ним движется миссия патриарха совместно с рыцарями ордена Огнерожденного, в надежде прийти хоть к какому-нибудь соглашению, а вот придут ли, тоже пока неизвестно. Эти переменные она знает и учитывает! А вот о том, что перевал в долину Ура уже захвачен Иберийской армией и вся восточная Фесалия тоже в руках султана — пока императрице неизвестно, и мы обязаны на этом сыграть.

Акциний помял подбородок.

— Идея хорошая, но сегодня у меня котелок уже не варит. Ни одной мысли, как нам это может помочь.

Вглядевшись в усталые с красными прожилками глаза народного вожака, Эрторий, наконец, произнес то, ради чего он действительно пришел.

— Я не говорю сейчас. Я обрисовал тебе ситуацию, для того, чтобы ты лучше понимал происходящее, а теперь, скажу то, чего ты обязан добиться во чтобы то ни стало — Феодора должна сама, по своей воле, покинуть дворец!

Акциний выдавил саркастическую усмешку.

— Не помню, говорил ли я уже, что не волшебник, не маг, и не чародей! Зачем требовать от меня невозможного.

Эмоции собеседника оставили магистра равнодушным, и он холодно заметил.

— Невозможное, как часто оказывается впоследствии, чаще всего означает плохую осведомленность и еще худшую подготовку. — Эрторий многозначительно замолчал, дав время на обдумывание, а потом произнес: — Если императрица почувствует, что ей и ее детям грозит опасность не столько снаружи, сколько внутри дворцовых стен, и ждать дольше уже не имеет никакого смысла, то она обязательно что-нибудь предпримет. Что? Вероятнее всего попытается сбежать. И вот здесь, уже нет ничего невозможного. Надо очень аккуратно, очень потаенно, в полной блокаде дворца оставить ей маленькую лазейку, но только так, чтобы у нее не осталось сомнений в том, что это. Недальновидность, недосмотр, может плохой расчет, все что угодно, но только не ловушка. Нужно все сделать очень тонко, как хорошую шараду, которую эта женщина сможет разгадать и выскользнуть из готовящейся для нее западни.

Акси с силой сжал веки и вновь распахнул, пытаясь сосредоточиться.

— Хорошо, с лазейкой я понял. Такое, пожалуй, возможно, и я возьмусь организовать.