– Да, конечно, – кивнул Алексей Геннадьевич. – Вы уже закончили?

– Я только один этюд написала, – пояснила Кира. – Не знаю, хочу ли еще оставаться, может, мы с Женей в лагерь вернемся, там поработаем. Здесь очень холодно…

– Понятно… Да, ветер прохладный, если замерзли, то лучше идите. А Женя что написала?

Он внимательно посмотрел на меня. Я скорчила недовольную физиономию и сказала:

– Я карандашом рисовала, но не получилось. Рисунок порвала, потому что неудачный. В лагере еще попробую что-нибудь изобразить.

– Зачем же сразу рвать работу? – удивился преподаватель. – Мне бы показали, я ошибки сказал бы, может, исправить все можно…

– Раз рисунок плохой, то исправлять его нет смысла, – пафосно заявила я. – Говорю же, попробую еще раз.

Кира зашла за спину Евсенко и восхищенно принялась расхваливать его работу. Настя присоединилась к девушке – очевидно, картина Алексея Геннадьевича обеим понравилась. Я тоже взглянула на этюд – довольно яркий, хоть и небо, и река в действительности были серые. Удивительно, как меняется погода – вроде когда ехали в автобусе, вовсю жарило солнце, а сейчас – промозглая осенняя серость…

– Здорово! – воскликнула Настя. – Эх, нам бы так писать…

– Да ладно вам, не очень удачный этюд, – проговорил Евсенко. – Надо было формат более вытянутым сделать, композиция хромает…

– А вы Лену Куйбышеву не видели? – поинтересовалась я.

– Нет, – покачал головой Алексей Геннадьевич. – За мной точно никого нет, все ребята либо на турбазе, либо по берегу распределились. А что с Леной?

– Ничего, просто волнуемся, – пояснила я. – Ее никто не видел.

– Позвоните ей, узнайте, – посоветовал Евсенко. – Номер Лены у кого-нибудь есть?

– Нет, но я могу написать ей в беседу, – Настя достала свой мобильник. – Если ответит, я скажу.

Евсенко оглядел свой этюд, потом сказал:

– Пожалуй, пора заканчивать. Думаю, можно возвращаться в лагерь – скоро будет еще холоднее. Ужин в семь вечера, а сейчас около шести, поэтому надо собираться. Не видели, много ребят на берегу?

– Там Катя, вроде Риту с Евой я тоже видела, – проговорила Настя. – Маша ушла, она замерзла. Остальные тоже где-то на побережье.

– Ладно, пойдемте, по пути соберем остальных, – решил Алексей Геннадьевич. Он сложил краски в этюдник, сложил ящик, а свой холст понес в руках. Мы отправились обратно.

Найти удалось всех ребят, кроме Маши и Лены. На сообщение в социальной сети Куйбышева не ответила, и все это нравилось мне все меньше и меньше. Все пошли в лагерь – Настя не осталась делать новый этюд, она предпочла вернуться вместе с остальными студентами. Зайти в свой корпус мы не успели – пока собирали учащихся по всему берегу да возвращались обратно, прошло около часа, поэтому нам пришлось сразу бежать в третий корпус, где находилась столовая.

Мы с Кирой прошли за свой столик. Таня с Леной уже были там – Куйбышева как ни в чем не бывало ковыряла вилкой овощной салат, по-прежнему уткнувшись в свой телефон. Я решила выпытать у Лены, где она пропадала и почему не отвечала Насте.

– Мы тебя потеряли, – заявила я, глядя на девушку. – Где ты рисовала?

Лена посмотрела на меня удивленно, словно не ожидала, что я буду ее о чем-то спрашивать. Немного помолчав, она ответила:

– У Волги сидела. Сделала этюд и решила прогуляться, потом вернулась в лагерь.

– Давно? – поинтересовалась я. Девушка пожала плечами.

– Не помню. Я в беседке сидела возле корпуса.

– А почему Насте не ответила? – продолжала допытываться я.

– А что она спрашивала? – вопросом на вопрос ответила Лена.

– Она писала в нашу группу, хотела узнать, где ты, – включилась в разговор Кира. – Мы волновались, куда ты пропала.

– Я не заходила в группу, – пожала плечами Лена.

– Ты все время сидишь, уткнувшись в телефон, – заметила я. – Что ты там смотришь?

– Так… – Куйбышевой не хотелось отвечать. Но я не отставала.

– И все же, все думали, что ты зависаешь в соцсетях, – заявила я. – Но при этом ты не отвечаешь на сообщения. И как это понимать?

Лена, похоже, не ожидала такого напора. Она растерялась, но уйти от ответа не смогла.

– Я… читаю книжку, – наконец проговорила она. Ага, разбежалась, так я ей и поверила.

– И как называется твоя книжка? – спросила я с вызовом.

– «Триумфальная арка», – пожала плечами Лена. – А что?

– Так, интересно, – проговорила я. – И как тебе? Нравится?

– Да. Ремарк замечательно пишет, – выдавила из себя Куйбышева и придвинула тарелку с рисом, давая понять, что наш разговор окончен. Я решила во что бы то ни стало завладеть телефоном девушки, дабы проверить, правду ли она говорит. Чтобы та ни в чем меня не заподозрила, я тоже принялась за ужин. Кира уже доедала свою порцию.

– Нам еще кефир принесли, – заметила девушка. – Это, видимо, второй ужин. Интересно, почему только его выдали вместе с ужином?

– Может, подумали, что мы больше в столовую не придем, – пожала я плечами. – Можно взять с собой в комнату, если сейчас не выпьем.

– Честно говоря, я уже наелась, – Кира отставила пустую тарелку. Таня к рису не притронулась, зато салат, похоже, ей понравился. Кефир она положила в свою сумку.

– Думаю, после ужина надо спросить преподавателей по поводу нашего дальнейшего распорядка дня, – сказала Кира. Я быстро съела ужин, мы отнесли грязную посуду на стойку. Лена с Таней тоже встали из-за стола и направились к выходу.

Мы подошли к столику преподавателей. Анна Федоровна сказала, что собирается вместе со второкурсниками отправиться на заливные луга – писать закат, и если мы желаем, то можем присоединиться. Само собой, Кира заявила, что она непременно пойдет вместе со всеми.

– Надо только этюд занести в наш корпус, – сказала девушка. – Вы во сколько пойдете?

– Минут через двадцать, – ответила преподавательница. – Вы успеете занести лишние вещи и вернуться.

Мы отправились в первый корпус. Кира едва ли не бежала – она боялась опоздать и пропустить столь увлекательное действо. Мы быстро зашли в наш корпус, Кира открыла дверь в комнату, где мы расположились. Двери не закрывались на ключ, чтобы не возникло