— Свап предложи-ил… Свап счита-ает… Оля, ты себя слышишь?

— Не время спорить, шеф. — Оля неуклюже поднялась на затекшие ноги и посеменила на выход, уверенная, что ее не оставят одну. — Свап устал. Потом нас отругаешь.

— Оля!

— Раим! Просто поверь! — Помощница даже не притормозила, только рукой махнула — не отставай, мол.

— Куда ты меня тянешь?

— К Прану, конечно! Сейчас заберем его…

— Стоило меня будить, раз ты так в себе уверена. — На это ехидство Оля и внимания не обратила. Неконструктивные эмоции. Не до них.

— Короля будить я постеснялась, — врожденное чувство справедливости заставило пояснить и быть вежливой. — Я бы и без вас обоих справилась, но некрасиво получается.

Да уж. Некрасиво — это слабо сказано.

То, что собиралась сделать Ольга, было за пределами всего немалого опыта лавэ Шенола. Да и совокупного опыта наездников, пожалуй, тоже. В принципе, если бы Эрик отдал Прану приказ пойти с Раимом, хотя бы удаленный, все было бы в приемлемых рамках. Ольга же будить короля не посмела, что разумно, но собиралась командовать его зверем — что само по себе нонсенс, даже если не брать во внимание задетое наездничье самолюбие. А Ольга уже откидывала щеколду и входила в клетку к чужому альфе. Раим, соблюдая своеобразный политес, остался у калитки. В этот раз сережку снять Ольга не догадалась — устала очень, а потому Раим узнал о содержании «беседы» с Праном значительно позже, со слов Эрика. Оля добросовестно показала чужому зверю страдания Раша и как-то исхитрилась донести, что Свап, вечный соперник Прана, просит помочь.

Собственно, Раимово присутствие действительно не требовалось. Разве что для галочки — все с милостивого позволения начальства. Пран спокойно вышел из своего помещения и почесал в нужном направлении. В вольере Раша ничего не изменилось, только Тыря вежливо махнула хвостом чужому альфе. Свап по-совиному ухнул, вроде как «начали» скомандовал.

Миг — и Раш, Оля это почувствовала и увидела воочию, погрузился в глубокий, близкий к беспамятству сон. Огромные лапы больше не подергивались, дыхание замедлилось, а под веками прекратили метаться глазные яблоки.

К своим вольерам альфы проследовали чинно и спокойно, едва ли не плечом к плечу.

Раим, стиснув зубы, пронаблюдал, как Оля совершенно по-человечески благодарила Прана — ну так выручил, так выручил! Потом была очередь Свапа, тот удостоился куда более продолжительных и осязаемых благодарностей — молодчина, вовремя разбудил, не упустил момент! Аккуратно, опасаясь иголок, чмокнула Тырю и побрела к выходу из вивария. Спать!

Обратить внимание на решительный настрой шефа сил не хватило. Безумный день вымотал до ручки, употребление тоников даром не прошло — искусственные всплески активности чреваты откатом. Оле и двух часов поспать не пришлось — Тыря испуганно, а Свап требовательно вырвали ее из объятий Морфея. Так что спа-ать!

Раим пожеланием сладких снов на пороге вивария не удовлетворился — схватил Ольгу за плечи и как следует встряхнул. Та и пискнуть: «За что?» — не успела, впечаталась в жесткую мужскую грудь и была стиснута руками для надежности. А то вдруг удерет, а Раиму так и припекало высказаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дурищ-ща! Шельмы из пустоты переселились к тебе в голову? Из-за тебя я окончательно поседею! Ты хоть понимаешь, как рисковала?

— Ничего не рисковала, — вяло возмутилась Оля и даже попыталась отстраниться. Да кто б ей дал. — Думаешь, Свап позволил бы Тырьке рядом торчать, если бы так уж опасно было?

— О себе позаботься, невозможная женщина! — И столько в этом сдавленном голосе было надлома, что Оля опять попыталась отстраниться и глянуть, не поблазнило ли ей. — Оля! О-оля! Ты немного слабее нгурула, даже маленького. Не забыла?

— Свап не допустил бы! — Тонкое плечо под руками лавэ нервно шевельнулось.

— О-ля-а, Свап не человек! Он тебя любит, но он не человек! Когда до тебя дойдет, ненормальная?

— Я нормальная. — Она трепыхнулась, увеличивая дистанцию. Если уж ругаться, то глаза в глаза. Да куда там!

Раим пресек неповиновение, элементарно прижав стриженую головку к своей груди.

Ольге вдруг очень понравился контраст между теплом кожи мужчины и прохладой ночи. Кто знает, может быть, на всплеске эмоций они чуть-чуть ослабили защиту, но им было хорошо. Крошечные волоконышки взаимной симпатии, наконец, собрались вместе и сплелись в очень тонкую нить первой привязанности. Дружба? Любовь? Пока им было неважно.

А о ее отношениях с альфами и прочими нгурулами они обязательно поговорят. Потом.

— Тряф! — нарисовалась возмущенная Тыря и ринулась втискиваться. Обнимашки — и без нее?

— Тыря, мех! — сдвоенная команда прокатилась эхом. Раим зашипел, колючками по голому животу — так себе удовольствие. Щена растерянно плюхнулась на попу и замела хвостом по камням — чего это они отскочили, а обниматься? Оля тихонько засмеялась над озадаченной козявкой и неожиданно зевнула, едва успев прикрыть рот ладошкой. Смутилась, пожала плечами — прости, мол, сам понимаешь, и побрела в сторону караулки.

Раим не возражал, пожалуй впервые самостоятельно вспомнив, что ей рано утром принимать обоз с кормами.

Какие подвиги вы запланировали на сегодня, дорогая?

Она опять проспала. Совсем режим сбился с этими нагрузками и недосыпами. Проспала, но не критично — успела к воротам выскочить до того, как Агав вдарит в сигнальную пластину. Уж очень Пашку будить не хотелось. А что постель не заправлена, так она за ширмочкой. Разок можно.

У Павлушки дело со словами не расходится: сказал, что придумал, как тетушке укромное спальное место устроить, — и вот оно. Кровать вполне надежная, пусть жизнью побитая, но удобная. Ширма тоже лучшие времена знавала — полотнища выцвели, петли поскрипывают, но работу свою — от постороннего взгляда скрывать — выполняет исправно. Единственное, в чем Ольга поступилась принципами, это воспользовалась служебным положением и взяла со склада им с Пашкой постельной рухляди, честно оставив запись в книге учета. На взгляд Ольги, заброшенная караулка теперь была оснащена всем необходимым для удобной жизни. Не президентский люкс, но и не казарма. Осталось только плитой на магических кристаллах разжиться, чтоб хоть чаю согреть. Но это потом, потом…