на незнакомца. Одно лицо. Кареглазый мужчина так и не взглянул на Олю, вскоре он затерялся в толпе где-то посередине зала. Прихоть Оленьки Субботы осталась невыполненной. Девушка горько заныла, пожелав увидеть незнакомца вновь и хорошенько его разглядеть. Она подбежала к отцу, который вот-вот должен был кончить разговор с Бессоновыми, и попросила его пройти вместе с ней в глубь зала. Они подошли почти вплотную к кареглазому незнакомцу в смокинге, когда тот обернулся и встретился с Оленькой взглядом. Мужчина случайно задел Вишневского локтем и извинился одним лишь красноречивым взглядом огромных тёмных глаз.

Ольга вскрикнула от восторга. Теперь не было сомнений, что это Он — Спаситель из её чудесного сна. Оля представляла его точь-в-точь таким, как она выдумала за два года мучительного фантазирования: высоким, смуглым, хмурым, сильным, молчаливым, с такими плечами и скулами, волнистыми волосами. Она осмелилась предугадать, что, как только Спаситель раскроет рот, она услышит лёгкий восточный акцент, и первое, что он скажет по-русски со своим чудесным акцентом, будет: «Я спас тебя, любимая Ольга!» Но вместо этого иностранец сказал:

— Прошу прощения, что задел вас, господин. Мне стоило быть аккуратнее.

Андрей Васильевич, враз узнав каирца, хоть и вернувшего им дочь, но по-прежнему вызывавшего подозрения, изумился не меньше Олиного, но виду не подавал: беспокоился о своей репутации. Вишневский не торопился поднимать панику в разгар мероприятия, на которое пригласили самих Бессоновых, с коими мужчина мечтал открыть общее дело, так что вместо истерики и допросов устроил Дамиру Хассан пристальный взгляд, и в его взгляде Дамир прочёл отчётливую просьбу-приказ: «С какими бы намерениями ты сюда ни явился, не смей подавать вида, что знаком с нашей семьёй».

— Ничего страшного, молодой человек! — излишне добродушно отозвался Андрей Васильевич. — Позвольте, мы пройдём к столам. Ольга, за мной.

Но Оленька не двигалась с места. Она не смела отвести глаз от чудесного иностранца, который столь же внимательно разглядывал её. От избытка чувств она на мгновение потеряла сознание, успев ослабшим голосом пролепетать: «Мой Спаситель, это Вы!» Шумная толпа, к облегчению Андрея Васильевича, заглушила её речи. Оля пошатнулась, закатила глаза и упала на плечо отцу. Андрей Васильевич еле успел подхватить дочь и принялся звать её по имени. На третий раз девушка очнулась. Она выпрямилась, поправила чёлку, провела ладонями по бёдрам и томно прошептала:

— Душно!

— Идём, драгоценность моя, — позвал папа, взял девушку за локоть и поволок подальше от каирца.

Но Оленька, испугавшись, что никогда больше не увидит Спасителя, вдруг остановилась и шепнула отцу:

— Папа, я хочу, чтобы ты нас друг другу представил. Пожалуйста, давай ещё с ним поболтаем.

— Я впервые вижу этого человека, милая, как же я его тебе представлю? — рассмеялся Андрей Васильевич.

— Тогда я сама себя ему представлю.

«Пора самой устроить свою судьбу, — решила Оля, — ведь никто не сделает этого лучше меня». Волевая девушка, не спрашивая разрешения отца, вернулась к каирцу, поклонилась, назвала своё имя:

— Я Ольга, дочь Андрея Васильевича Вишневского. Вы слышали о Вишневских? Должно быть, слышали! У нас своя сеть ювелирных магазинов. — Девушка тут же подобрала волосы, обнажив лебединую шею, на которой блестела золотая подвеска, и левое ухо с круглой серёжкой с бриллиантами. — Вам нравится?

Каирец, поражённый решительностью и раскованностью молодой красавицы, так и обомлел.

— Очень нравится, — улыбнулся он и поклонился в ответ. — Меня зовут Дамир Вильдан Хассан. Я из Египта и, к сожалению, никого в России не знаю. Так что я никогда не слышал о ювелирном бизнесе вашей семьи. Но скажу вам одно: сколькими бы магазинами ни владел ваш отец, самый прекрасный бриллиант в его коллекции — это его дочь. Вы божественны.

Мужчина только хотел пожать Оленьке руку, как объявился её грозный отец.

— Ольга, невежливо приставать к незнакомцам, — боязливо засмеялся Вишневский. Он попытался вновь увести Олю в другую часть зала, но девушка отмахнулась. Вишневский не знал, что и делать. До сего момента он с большой охотой позволял дочери всевозможные шалости и впервые пожалел, что Оленька к ним привыкла, да так, что ей ни в чём теперь не отказать. — Господин, моя дочь вас не смутила?

— Не смутила, — ответила Ольга вместо каирца и беззастенчиво оскалила ровные белоснежные зубки. — Папа, дай нам пообщаться.

— Боюсь, время по́зднее, дочурка, — бедный отец издал нервный смешок. — Поехали домой, я уже со всеми переговорил. Где твоя мама?

Оленьке пришлось оторвать взгляд от великолепного Спасителя и стрельнуть глазами отцу в сердце:

— Отстань, пап, я хочу ещё здесь побыть.

Тут Вишневский потерял всякое терпение. Ни разу за всю жизнь не повысив голос на избалованную дочь, Андрей Васильевич решил теперь отыграться за долгие годы терпения. Он заверещал так, что затряслись стены и все гости умолкли, испугавшись не меньше Ольги с Дамиром:

— Быстро в машину, Ольга Андреевна! Я сказал, в машину, неблагодарная ты дочь!

Слово «дочь» прозвучало как ругательство и поэтому быстро смыло веселье с Олиного багрового личика. Девушка молча кивнула и бросилась в туалет искать маму. Дамир, догадываясь, что сейчас Вишневский обратится к нему с угрозами и гневными предупреждениями, остался стоять напротив мужчины в ожидании приговора. Но Андрей Васильевич ничего ему не сказал. Он лишь окинул Дамира злым взглядом и удалился к выходу.

Вскоре из туалета вышли Оленька с матерью. Виктория Суббота, всё ещё не пришедшая в себя после виски с опиумом и шампанского, еле держалась на ногах. Вдруг она увидела Дамира.

— Это… — она ткнула пальцем в каирца, прищурилась, чтобы рассмотреть его, но так и не вспомнила, где могла его видеть, так что молча прошла мимо.

Вишневский встретил супругу, поцеловал Викторию в лоб и повёл к выходу, мечтая скорее уехать домой подальше от неприятностей. Гости, облегчённо выдохнув, вернулись к праздно-весёлой беседе и шампанскому.

— Идём, Ольга, — сердито сказал Андрей Васильевич.

Девушка ускорила шаг, но стоило родителям развернуться и направиться к дверям, как она юркнула за гардины, пробежала метра три вдоль стены и вновь слилась с толпой. В углу зала Оленька встретилась с Дамиром. Мужчина, обрадованный новой встречей, воскликнул:

— Вы здесь!

Девушка накинулась на него, прижалась к его груди и исступлённо зашептала ему на ухо:

— Дамир, я вас люблю, прошу, найдите меня, позвоните мне, я буду ждать вас, умоляю, не отвергайте меня, вы моя мечта, вы моя страсть.

С этими словами она сунула ему в карман записку с номером телефона и, поскольку осознавала, что другого шанса может не представиться, не выдержала и поцеловала мужчину в шею, после чего вырвалась из его горячих объятий и без оглядки