– Вы, конечно, не пройдете испытание с первого раза. Мало кто проходит, только самые смелые, которые в будущем станут исключительными воинами.

Остановившийся мальчик, голубоглазый, самый младший, нахмурился. Он все еще боялся, – до дрожи, до головокружения, – но сквозь этот животный ужас пробивалось теперь что-то еще.

Позже он узнал, что у этого нового чувства есть имя – гордость.

Он развернулся и двинулся назад. От страха ноги не гнулись, и он смотрелся марионеткой, которой управляет неумелый кукловод. Его худенькое тельце дрожало от страха, из глаз текли слезы, за семь лет жизни он еще не видел смерти – до сегодняшнего дня. И все равно он шел, потому что чувствовал: иначе он не сможет уверенно смотреть в глаза мастеру Рихарду и отвечать на его насмешки.

Вампир все еще бесновался там, между колонн. Куда он мог деться, если ржавая цепь, обмотанная вокруг его шеи, удерживала его на месте? Он легко бы догнал человеческих детей, если бы был свободен, и они поняли бы это сразу, если бы не страх.

Но теперь страх отступал. Мальчик посмотрел на пол и увидел, где пыль расчерчена полосами от когтистых лап, а где она не тронута; так он и увидел границу цепи.

Он остановился неподалеку от нее. Вампир, обезумевший от голода и ярости, бросился к нему, натянул цепь до предела, попытался задеть человека лапой, но достать все равно не смог. Они просто стояли в подвале и смотрели друг на друга. Мальчик – в безумные черные глаза живого мертвеца. Вампир – на маленького человеческого детеныша, который почему-то перестал плакать.

…Неота Сан Себастьяна разбудил стук в дверь, громкий и настойчивый. Неот был даже благодарен за это: ему не нравился этот сон. Он давно уже не возвращался в детство, он постарался забыть те дни, и у него получилось. С чего вдруг такие перемены? Эти воспоминания не приносили ему ничего, кроме боли.

Стук не прекращался, не позволяя думать о прошлом. Неот поспешно оделся и открыл дверь; на пороге стоял брат Ив – один из его товарищей по этой миссии.

– Магистр послал за тобой, – сказал Ив. – Все сейчас собираются в лазарете.

– Самсонов пришел в себя? – мгновенно догадался Неот.

– Да. Магистр сказал, что там не очень большой зал, если соберутся все без исключения, получится слишком большая толпа, поэтому он хочет, чтобы его сопровождал только ты.

Это разумно: магистр Жервайс прекрасно знал, что Неот намного сильнее остальных двух воинов, хотя и они входили в элиту ордена Святого Себастьяна.

Они с Жервайсом встретились в коридоре и добрались до лазарета одними из последних. По пути они не говорили, но молчание между ними не было тяжелым, они оба прекрасно знали, что со словами нужно обращаться осторожно, особенно в таком месте, как Слоновья Башня.

Евгений Самсонов выглядел слабым и измученным, как и следовало ожидать – он был человеком без магических способностей, да еще и пожилым. Но его взгляд уже стал ясным, а значит, он был готов говорить о том, что случилось.

Ожидая, пока соберутся все делегации, Неот украдкой разглядывал тех, кто уже пришел в лазарет. Его главными подозреваемыми оставались Великие Кланы, но он был недостаточно наивен, чтобы обвинить их и забыть. Нельзя успокаиваться, пока рядом нелюди – за долгие годы охоты он ни разу не разочаровался в этом принципе.

Рядом с ним стояла Тулинакве Акинуи, чернокожая красавица, возглавляющая делегацию мультиморфов. Неоту сложно было помнить, сколько ей лет на самом деле, ее хотелось недооценить, как любую юную неопытную воительницу, а она наверняка умела этим пользоваться. Этим Тулинакве раздражала его. Он в каждом нелюде мог найти повод для раздражения.

Он надеялся, что Тулинакве не заметит его взгляд, но она оказалась внимательна, как все хищники.

– Вам нездоровится, брат Неот? – улыбнулась она.

– Все в порядке. Почему вы так решили, Созидающая Тулинакве?

– Вы выглядите встревоженным. Это та особая тревога, которую несут дурные сны.

Он невольно вспомнил сон, омрачивший эту ночь – сырой подвал, натянутую цепь и первый взгляд в глаза нелюдя, отчаянную попытку преодолеть страх… Неот мгновенно насторожился: откуда она знает? Разве это могло быть естественным первым предположением при виде встревоженного человека?

Тулинакве, верно распознавшая его реакцию, поспешила успокоить его.

– Не переживайте, я не читаю ваши мысли.

– Разве Созидающие на это способны?

– Вы же знаете, что нет, но мне часто ошибочно приписывают чужие таланты. А я всего лишь угадываю. Угадать печаль от плохих снов несложно, когда она в воздухе.

– Вы хотите сказать, что не один я вижу плохие сны?

– Я не могу знать наверняка, никто ведь не признается, да и вы, по сути, не признались. Но я вижу, что после сна тревога наших друзей усиливается. Это странно, вы не находите? Крепкий сон – подарок судьбы, сон без сновидений – хлеб насущный, доступный каждому. Но злые сны – наказание за преступления, которые не могут быть у всех одинаковыми.

Созидающая была верна себе, она говорила спутанно и туманно, чтобы потом, если что-то пойдет не так, Неот не смог бы помянуть ей эти слова. И все равно он понял намек: Тулинакве считала, что со сном в Слоновьей Башне что-то не так.

И это было важное обстоятельство. Нелюди реагируют на страх по-разному, не всем снятся кошмары. Похоже, кто-то играет с их снами… Неужели снова Великие Кланы? Неот невольно перевел взгляд на Сарджану, но она смотрела только на Самсонова.

Он знал способности всех Великих Кланов. Ни один из них не мог так играть с чужим сознанием, а уж собранные здесь – и подавно. Но может ли это означать хоть что-то?

– Думаю, дело не в снах, – тихо заметила Тулинакве.

– А в чем же тогда, Созидающая?

– В воспоминаниях. Страшная история, которой не было, пугает нас во сне, но веселит при пробуждении. Однако есть и другие сны, они открывают темные комнаты памяти и вытаскивают оттуда все, что мы не хотим хранить, а выбросить не можем. Мы вспоминаем, как были слабыми и беспомощными, и боимся снова стать такими. Это гиблая тропа…

Неот хотел спросить, к чему она клонит, но не успел: убедившись, что в лазарете собрались главы всех делегаций, Евгений Самсонов заговорил с ними.

– Друзья, мне уже поведали о том, что здесь произошло и происходит сейчас. Это большое горе для стороны людей, страшная трагедия и повод для скорби. Но я не хочу, чтобы она уничтожила то дело, над которым работали мои коллеги – Лидия и Михаил. Дело мира!

– Вы помните, кто напал на вас, господин Самсонов? – спросила Ирветт Мар, глава морской делегации.

– Не близнецы Легио, это я могу сказать сразу!

– Значит, вам уже сообщили о тех нелепых слухах, которые кто-то здесь распространяет, – заметила Сарджана Арма. – Прошу вас, не воспринимайте их всерьез. Для официальных обвинений нет причин, а слухи недостойны вашего внимая.