"Я бы хотел, чтобы твоя мама была здесь и видела тебя сейчас".

Я бы тоже этого хотел.

Некоторое время они сидели в тишине, Дрем чувствовал себя счастливее, чем когда-либо.

Ты хорошо учишься, Дрем, — сказал его отец. Ты слушаешь; ты все обдумываешь. Например, говорить с людьми разумно, проявлять доброту и хорошие манеры".

Да, я видел, как ты это делаешь, — сказал Дрем. 'Видел, как это работает'.

'Да, в большинстве случаев. Но не всегда. Как в тот раз. Иногда единственный ответ — это кровь и сталь". Он втянул длинный, глубокий воздух, выпрямил спину, как бы ставя перед собой задачу. Я научил тебя пользоваться кулаками, если это было необходимо, немного работать копьем, использовать нож и топор для самозащиты. Но теперь пришло время для чего-то большего. На случай, если тот прилив, от которого я все время убегал, настигнет нас. Я думал, что мы сможем найти мир, ты и я. Что я смогу отделить нас от тьмы этого мира". Он вздохнул, потирая глаза. 'Оглядываясь назад, я должен был научить тебя давным-давно'.

Что ты имеешь в виду, папа?

'Это', - сказал его отец. Он встал и спустился по скрипучим деревянным ступеням во двор, земля была промерзшей. Дрем последовал за ним, отец повернулся и бросил ему что-то, Дрем инстинктивно поймал это.

Это был деревянный меч, длинный и тяжелый, и Дрем увидел, что его отец тоже держит такой.

Отец научил его владеть мечом, но это было не то оружие, которое требовалось трапперу так же, как топор, нож и копье, поэтому в руке Дрема он чувствовал себя неловко и странно.

Что мне нужно, чтобы сражаться мечом? Почему он просто не скажет мне?

Пора научиться настоящему фехтованию", — сказал Олин, вставая на ноги и поднимая над головой свой деревянный двуручный меч. Это называется " падающий сокол". Это первая форма танца с мечом. Хорошая позиция для удара и защиты. Теперь поставь ноги, как я".

Звук копыт, грохот, похожий на далекий гром. Отец Дрема сделал паузу, поднял руку, повернул голову, и Дрем опустил свой тренировочный меч, пот капал с его носа. Ему казалось, что каждый мускул его тела горит, или плачет. Или умоляет о пощаде. Или все три.

Его отец направился к их хижине, протянул руку, и Дрем бросил ему свой тренировочный меч, а затем последовал за ним. Они дошли до деревянного крыльца, Олин прислонил мечи к стене и опирался рукой на короткий топор у пояса, когда появились всадники, скачущие галопом по дороге и въезжающие во двор. Десять или двенадцать человек, во главе — кожевник Ульф и кузнец Колдер.

Это из-за драки?

Потом Дрем увидел среди них Фриту. Она была одета так же, как и все остальные: меха и шкуры, сапоги с меховой отделкой и шерстяные бриджи. Она кивнула ему в знак приветствия.

Олин подождал, пока они заговорят.

Ты видел тот огонь в Боунфелле? сказал Ульф.

'Видел', - ответил Олин.

Мы собираемся посмотреть поближе, — сказал Колдер. Я подумал, что вы захотите пойти с нами".

Дрем обменялся взглядом со своим отцом.

Хорошо, что ты спросил, — сказал Олин. Мы соскучились по Боунфеллу".

'Ха, что я тебе говорил?' Ульф разразился смехом, хлопнув Колдера по плечу. Тогда иди седлай коня — нам предстоит проехать много земли, а дней на это не так много. Не хотелось бы ночевать в этих холмах".

Горы, — тихо поправил Дрем, — это его новая стратегия, чтобы не обидеть отца, хотя с принципом он был полностью согласен. Он побежал седлать их лошадей.

Это не лучший способ оправиться от побоев, заключил про себя Дрем. Как бы он ни перемещался в седле, всегда возникала боль в разных частях тела. Сейчас боль исходила от его бедер, которые пульсировали неприятными ощущениями при каждом шаге его лошади..

Его отец ехал впереди вместе с Ульфом и Кальдером, пробираясь по наклонной тропе через скалы и сосны. Остальная часть их группы, состоящая из горожан и трапперов, ехала неплотной колонной. Некоторые переговаривались между собой, но Дрем молчал. Ему было комфортно со своим па, но рядом с другими людьми он чувствовал себя неловко. Он никогда не знал, что говорить, и что он должен сказать.

Сзади зазвенела упряжь, и рядом с ним прискакала Фрита. На поясе у нее висела пара ножей. На ее челюсти все еще красовался синяк, пестрый и фиолетовый, как ягодное пятно.

"Почему ты здесь? спросил Дрем, беспокоясь за Фриту и думая, что здесь слишком опасно, погода грозит зимой, а Дикие уже близко.

Теперь это мой дом. Там, откуда я родом, мы помогаем заботиться друг о друге". Увидела Ульфа и Колдера, подумала, что лишнее копье никогда не помешает".

"Справедливо", — сказал Дрем.

Я хотела сказать тебе спасибо, — обратилась она к нему, — за то, что ты сделал".

Он пожал плечами, чувствуя, как тепло приливает к шее, хотя и не мог понять почему.

Любой бы сделал то же самое, — сказал он.

Я не думаю, что они сделали бы это, — сказала Фрита. Она протянула руку и сжала его руку. Что-то в этом было приятное, хотя ему пришлось бороться с желанием отстраниться. Улыбка дрогнула на губах Фриты. Дрем увидел, что она вздрогнула.

Попробуй сделать компресс из окопника и ведьминой лещины, — сказал он, кивнув на синяк.

Тебе помогло?

"Да". Он подумал об этом. "Немного. Не так сильно, как хотелось бы".

Фрита рассмеялась, заставив его снова вздрогнуть.

'Как ты думаешь, что это за огонь?' — спросила она.

'Не знаю', - ответил Дрем. Но мы узнаем. И лучше бы поскорее". Он поднял голову, бледный свет дневного светила пробивался сквозь полог сосновых иголок.

Что случилось? спросила Фрита.

'Уже почти рассвело, — сказал он, пожав плечами. Если мы скоро не найдем то, что ищем, нам придется провести ночь под звездами".

Так? сказала Фрита. У нас есть меха и одеяла. Здесь достаточно тел, чтобы согреться, если станет так холодно". Она сделала паузу и долго смотрела на него. Он почувствовал, что его шея снова покраснела, хотя он все еще не знал, почему. Он увидел, что на губах Фриты мелькнула тень улыбки.

Так говорит южанка, подумал он. Никто из тех, кто пережил зиму на севере, не стал бы так говорить.

Что-то прикоснулось к его лицу, холодное. Он моргнул и увидел, как снежинка лениво опускается на землю, а за ней, словно бесшумные перья, летят другие.

Боунфеллы — не то место, где ты захочешь