виню, я сама… хотела его убить”. Добавила она, не шевеля головы.

Артур приподнял зонтик и задумался.

Где на кладбище можно спрятать труп?

68. Зови меня…

“Для него это всегда была… обязанность. Что бы он ни делал, как бы ни он был занят, он всегда находил время раз в неделю навестить могилу своих детей”.

“Я думаю, так он снимал с себя все обязанности. Это было его нерушимое правило, он так… освобождал себя. Для меня это всегда была пытка”.

“Знаешь, как это случилось? Они тренировались, на мечах. Потом что-то случилось, я не знаю… Тира ударил слишком сильно, Амбри… Когда он это увидел, увидел его с мечом, а её в луже крови… Что-то в нём сломалось”.

“Он в ярости убил своего сына”.

“Я помню первый месяц спустя. Мы тогда ещё думали, я не знаю, что мы будем вместе. Он не говорил об этом, совсем, делал вид словно ничего не было. Я не могла заставить себя заговорить, но… однажды он приказал убрать наш семейный портрет, с детьми. Я увидела на его месте какую-то вазу и не выдержала, я закричала на него, я…”

“Он молчал. С тех пор мы встречались только раз в неделю”.

Женщина медленно потянула свою шляпку назад, но что-то заставило её сдержаться, и снова она опустила руки.

“Я попрошу… попрошу тебя о двух вещах. Мне нужно чтобы меня продолжали содержать. Мне нужны мои дозы. Он всегда доставал их для меня, сколько бы я ни просила”.

“Ещё… ещё я хочу…” Она обняла свою шляпу, задрожала. Артур в молчании дожидался, пока женщина не успокоится. Наконец она повернулась к нему, и маг удивился тому как она молода и как широки её глаза.

“Я хочу, чтобы мой ребёнок никогда не видел его лица”. Сказала женщина и опустила руку на свой живот.

“Тогда я скажу тебе всё, всё что тебе может быть нужно чтобы тебя никто не узнал”.

На Артура вдруг навалилась усталость. Уже во второй раз, после своего перерождения, он понял, что ему совершенно не подходит профессия Многоликого. Как утомительно брать на себя тяготу чужих забот, разбираться в перипетиях чужой жизни… Маг покачал головой. Это была своеобразная плата за лицо

“Я буду им ещё несколько недель. Затем он случайно умрёт”. Сказал маг и сразу же развернулся.

“Всю имущество перейдёт тебе. Не знаю, есть ли другие наследники…”

“Я буду ждать в карете”. Заключил он и ушёл, оставляя женщину наедине с могилой.

Ему здесь было не место, думал юноша. Вернувшись в экипаж, он разложился на бархате и долгое время сидел в некой растерянности. Он испытывал непонятное отвращение. Мерзко рыться в чужих вещах. Артур чувствовал себя инородным, он чувствовал себя…

Резким движением Эрхан выпрямил спину и сложил руки на коленях. Он понял. Понял в чём была проблема. Когда он впервые примерил тело Артура, он едва ли не сразу свыкся с новым именем и новой жизнь, — возможному потому что прошлое имя было для него пустой звук, а прошлой жизни как будто и не закончилась. Раньше юноша думал, что всего лишь сменил оболочку. Что перемена была незначительно. Но сейчас, неожиданно окунувшись в чужую жизнь, Эрхан вдруг понял… что как-то незаметно действительно стал Артуром.

Не тем давно уже умершим принцем, но чем-то новым. Чем-то другим, чем-то определённым. И в ту самую секунду, как он это понял, Артур, или Эрхан, не важно, осознал причину своего отвращение. Ему подурнело. Он тяжело вздохнул, и вдруг судьба, улучив момент, коварно усмехнулась над ним, — он заметил в карете зеркальце — наверное, его оставила женщина. В нём отражался бледный рыжий юноша. Он размывал внутреннее Я Эрхана.

Юноша…

Юноша.

Ему больше сорока лет.

Дрожащей рукой он попытался повернуть зеркало, а затем и вовсе отшвырнул его в открытую дверцу и вздохнул. Всеми силами он старался успокоиться.

“Я же говорил, Эрхи”.

Он резко повернулся и увидел перед собой огромное, пожирающее отражение.

“Я умею ждать”.

*********

Женщина в чёрном возвратилась в карету и всю оставшуюся дорогу молча смотрела в закрытое окно, по которому барабанил нежданный дождь. И даже когда экипаж остановился, и её муж вышел, она к нему не повернулась.

Дверца закрылась, и карета поехала дальше. Дворецкий немедленно поклонился своему мастеру. В прихожей он снял с него мокрый плащ, взял цилиндр и протянул руку за тросточкой — но мастер предпочёл её не отдавать, и дворецкий смиренно удалился.

Стоило ему вернуться в комнату, как из его тени поднялась девушка, служанка. Она села на кушетку. Ей на голову заскочил цыплёнок.

Рыжий юноша развеял иллюзию и вышел на балкон. Серые тучи набухали на небе. Маг улыбнулся и сказал, не поворачиваясь к девушке:

“Зови меня Джозеф”.

Его глаза вспыхнули красными звёздами.

…

…

…

Артур открыл глаза на пустынном пляже. Дважды он моргнул и едва снова не закрыл веки, погружаясь в сон. Неизвестная и непонятная ему сила заставила его подняться. Он сидел на песке, среди дроблёных ракушек. Рядом с ним скала, немного погруженная в воды, заглушала сияние солнца. Маг поднялся и подошёл к ней, и забрался на неё одним шагом.

На скале он ощутил себя значительно выше. Артур опустил голову и посмотрел на свои ноги. У него дёрнулся глаза, он покачал головой и приподнявшись на носки заглянул за каменные наросты.

За скалой, среди разливов золотистой воды билось огромное сердце. Следуя его ритму поднималась волны. Маг посмотрел на сердце и отвернулся.

Присел.

Какие-то мысли тяжело ворочались у него в голове, сами по себе. Наверное, надо что-то сделать. Придумать как вернуть себе тело. Каждую секунду, что Джозеф им повелевает, шансы на возвращения всё меньше…

Мысли эти его не заботили.

Он вздохнул и прилёг.

И шло время. Артур лежал. Несколько раз Сердце Полубога за скалой вспыхивало, прибой становился сильнее. Тёплые капельки падали на лицо юноши и медленно охлаждались.

Ему было всё равно.

Артура одолевала хандра.

69. Взаимность

Артур понимал свою тоску. Более того, он её в себе поощрял. Только скука помогала ему отогнать страх отражения, страх… Он предпочитал не думать о том, в чём именно состоял этот нелепый ужас.

Маг вздохнул и скучая повернулся набок. Уже какое-то время на пляже стояла надоедливая белая дверца. Артуру вспомнилась Мария. Она всё-таки перешла на Второй ранг. Её профессия называлась Странник Сновидений. Странница. Она позволяла путешествовать в чужие головы. Разумеется, только если сама