так как Он в действительности есть все, что Он есть и чем может быть. Следовательно, Бог должен быть мыслим как деятельный разум, а так как Он есть первая причина всего, то отсюда Его должно признать всеобщим деятельным разумом (intellectus universaliter agens). От него исходят все интеллигенции, все формы. Таким образом, Он есть высшее основание всех сотворенных интеллигенций и всего умопостигаемого (ib. 1. 1, tr. 2, с. 1, р. 540, b. squ. – 1. 2, tr. 3, с. 12, р. 627, b).

8. Бог есть также абсолютная воля. В отрицании божественной воли заключается заблуждение многих перипатетиков. Понятие воли может быть принято в трех смыслах. Во-первых, воля есть имеющее оправдание в разуме желание чего-либо, чем мы не обладали раньше, но обладать чем стремимся; во-вторых, воля есть неподвижное наслаждение высшим благом, которым уже обладают, и наконец, воля есть свободная движущая сила духа, через которую он сам себя определяет к действию или покою. В первом смысле воля не может принадлежать Богу, но само собой понятно, что второе и третье положение вполне применимы к Богу (ib. 1. 1, tr. 3, с. 1 и 2).

9. Наконец, мы должны присвоить Богу, как первому принципу, силу производить вещи вне Себя, так как без этого Его нельзя мыслить первопричиной. Благодаря этой силе, поскольку она приводится в действие свободной волей, Бог производит все творения – и не только по их форме, но и по их материи, т. е. творит все из ничего. Материя не может быть вечной и несотворенной, ибо если бы она была такой, то первый принцип перестал бы быть всеобщей причиной бытия, так как бытие материи не зависело бы от него. Это совершенно ниспровергало бы наше понятие о Боге. Прежде всего и одновременно Богом сотворены четыре coaequaeva: материя, время, небо и ангелы.

10. Из того, что мир сотворен, следует, что он не вечен и не безначален. Если, говорит Альберт, рассмотреть ближе перипатетические доводы в пользу вечности мира, то они, в сущности, доказывают лишь то, что мир или вещи вообще не могут возникать посредством естественного рождения (generatio) и не могут исчезать через естественное разрушение (corruptio). Это во всяком случае надо допустить. Но существует еще другой вид возникновения – творение. До понятия творения философы не могли возвыситься, так как они всегда останавливались только на естественных принципах вещей, следовательно, искали всегда их ближайшую, а не высшую причину. Они не могли стать выше положения «из ничего ничего не бывает», так как в области естественных причин оно имеет свое полное оправдание и всеобщую значимость. Исходя отсюда, они не могли допустить начала движения и времени и вынуждены были даже совсем отрицать его (S. Theol., р. 2, tr. 1, qu. 4, m. 2, art. 5, part. 1, sub. fin.).

11. Раз установлено, что мир сотворен, то он должен иметь и начало, т. е. начинаться актом творения. В понятии о «творении из ничего» это «из ничего» означает не только отсутствие субстрата, из которого был создан мир, но имеет еще и то значение, что до сотворения мира не было вообще ничего: ни бытия, ни пространства, ни времени. Поэтому оно заключает в себе и понятие post nihilum. Если же это так, то нельзя уже отрицать начала мира, времени и движения. Таким образом, уже наш разум заставляет признать все это (ib. 1. с. part. 3, qu. incid. 2).

12. Множественность и разнообразие вещей в мире нельзя вместе с философами объяснять возрастающей отдаленностью твари от Бога, так как они имеют свое основание непосредственно в божественной Премудрости. Как мастер создает свое художественное произведение из множества различных частей, объединяя их в одно целое, что является необходимым условием красоты самого произведения, так и Бог в своей Премудрости построил все мироздание из множества разнообразных вещей, обнаруживая во всех их Свою мудрость, благость и силу.

3. Учение о душе

1. Духовность человеческой души Альберт доказывает тем, что ее интеллектуальная деятельность не связана с телесными органами и потому отличается нематериальным характером. А если таково свойство деятельности души, то и самый принцип этой деятельности нужно признать нематериальным, духовным. Вторым основанием служит существенное свойство интеллектуальной мысли, которая, будучи всецело простой, не может проистекать из сложного и телесного. Наконец, свобода воли была бы невозможна, если бы человек был чисто телесным существом.

2. Вместе с этим дано и бессмертие души. Если душа имеет свое бытие независимо от тела, если она имеет собственную субстанциональность, простую и нематериальную, то она ни в каком случае не может исчезнуть вместе с телом, но должна непременно пережить его. Так как интеллектуальная деятельность души не связана с телесным органом, то душа должна и после смерти сохранять способность познавательной и волевой деятельности, т. е. быть бессмертной. Душа носит в себе образ триединого Бога, и было бы немыслимо допустить, что подобие Божие настолько углубляется в материю, что без нее не может ни существовать, ни жить.

3. Душа относится к телу, как его существенная форма, потому что только в разумной душе человек имеет видовое отличие от животного. А видовое всегда есть форма. Деятельный и возможный разум не составляют принципов, отдельных от индивидуальной души, но являются существенными силами последней. Деятельный разум выделяет посредством абстракции интеллигибильные формы из чувственных предметов и делает их этим actu интеллигибильными, а возможный разум информируется потом этими интеллигибильными формами и благодаря этому приходит к познанию предметов по их умопостигаемому бытию или по их сущности.

4. Свобода воли состоит в том, что последняя не подчиняется ни внешней, ни внутренней необходимости и поэтому может производить выбор. На свободной воле и на совести, через которую признанный закон влияет на поступки, основывается возможность нравственных действий. Человек создан для вечного блаженства в любви и созерцании Бога. Путь к этому – добродетель. Добродетель отчасти приобретается собственным трудом, отчасти дается благодатью.

5. Этим мы закончим. Все, что мы до сих пор извлекли из системы Альберта, есть, конечно, малая частица всего богатства мыслей, заключающегося в ней, но и этого достаточно для характеристики способа и манеры, какими пользовался Альберт Великий, обрабатывая и поправляя аристотелевскую философию в целях ее христианизации. Теперь перейдем к величайшему ученику Альберта, в лице которого христианская схоластика достигла своего высшего пункта.

III. Фома Аквинский

1. Его жизнь, сочинения и общая точка зрения его философии

1. Фома Аквинский был младшим сыном родственного с домом Гогенштауфенов графа Ландольфа Аквинского. Родился Фома в Рокказике близ Монтекассино в 1225 году.