8. Форма потенциально уже находится в материи, и возникновение вещи состоит в том, что под влиянием действующей причины форма развивается из материи. Формы вещей различны, и на этой разнице их зиждется специфическое различие между вещами. Индивидуальная разница между единицами одного рода обусловлена материей, но не постольку, поскольку она – материя, а поскольку в телесных вещах она служит первым субъектом или suppositum их природы. Вообще принципом индивидуальности является «quod est» или suppositum. В телесных же вещах, в частности, это – материя, так как в них она составляет «quod est».

9. Форма есть мысль разума, осуществленная в материи как в субстрате. Повсюду она – создание и откровение разума. Поэтому каждый предмет в природе, обладающий формой, есть более или менее создание разума. Будучи созданием и откровением разума, форма обусловливает умопостигаемость вещей.

10. Универсальность – свойство формы, а не материи. Esse universale est formae, non materiae. Универсальное – это именно форма, или сущность, которая реализуется во многих индивидуумах – essentia, seu forma, apta dare multis esse. В этом смысле универсальное объективно реально, но оно не может быть объективно реальным в смысле действительного существования в своей универсальности, так как, если б универсальное как таковое находилось объективно в вещах, то оно составляло бы нечто единое с вещью, которой оно служит предикатом. А тогда индивидуумы, к которым приложим одинаковый предикат и о которых мы имеем одинаковое общее понятие, не различались бы между собой и являлись бы одною вещью. Универсальное как таковое существует только в уме: ante rem – в божественном разуме, post rem – в человеческом. Здесь оно actu; в вещах же оно только в потенции, поскольку форма однородных вещей содержится в разуме без материи и поэтому может быть мыслима в качестве предиката для каждой из этих однородных вещей.

2. Учение о Боге и творении мира

1. Наше естественное богопознание отличается косвенным характером: оно опосредствовано сотворенными вещами, которые, как действия творческой причины, указывают на нее и дают возможность познать ее. Только посредством умозаключения мы можем от творений восходить к Богу. Поэтому разум может познавать Бога лишь настолько, насколько это делают возможным имманентные ему высшие принципы, из которых он выводит свои заключения. Но этого недостаточно для того, чтобы разум только своими собственными силами мог постигнуть троичность Бога, потому что в своей деятельности он руководствуется принципом, согласно которому простая, неделимая природа не может существовать в трех разных лицах. Отсюда разум нуждается в свете веры, чтобы прийти к познанию божественного триединства. При помощи одного разума мы можем познавать лишь существо Божие и Его существенные свойства.

2. Положение «Бог существует» не очевидно само по себе. Необходимо известное посредство, через которое мы могли бы прийти к познанию Бога. Сотворенные предметы познаются нами раньше и потому должны вести нас к познанию Бога. Только в том случае, если под самоочевидностью тезиса мы будем понимать непосредственное усмотрение его истинности при сравнении лежащих в основе его понятий, можно сказать, что положение «Бог существует» очевидно само по себе, да и то лишь для мудрецов, имеющих ясное и точное понятие о Боге и предикате бытия (S. Theol. р. 1. tr. 3, qu. 17, р. 636 sq. ed. Iammy).

3. Итак, необходимы доказательства существования Бога, но прямые доказательства Его бытия невозможны, так как Бог не имеет над Собой никакой причины, не исчерпал Себя в своих действиях и не дал никаких знаков, обнаруживающих всю Его сущность. Возможно лишь косвенное доказательство существования Бога, так как отрицание Его бытия вынуждает в качестве необходимого вывода признать много нелепого и невозможного. Большую часть своих доказательств Альберт позаимствовал у своих предшественников. Во главе их стоит космологическое доказательство.

4. Интересно доказательство, которое Альберт вместе с Августином выводят из необходимости принятия Первого. Так как вещи в природе следуют одна за другой в порядке причинной зависимости и стоят в отношении соподчинения друг к другу, то мы необходимо должны предположить нечто Первое, начинающее собою ряд. Далее, все существующее разделяется на телесное и бестелесное. Телесное не может быть Первым, потому что сложно и предполагает бытие простого. Следовательно, первый член ряда должен относиться к духовной природе. Затем все существующее или изменяемо, или неизменяемо. Изменяемое стоит в отношении потенции к высшему, которое приводит его в движение и составляет причину его действительных изменений. Из этого следует, что изменяемое также не может иметь первенства. Но душа человека и ангелы, хотя и бестелесны, но все же изменяемы. Следовательно, ни душа, ни ангел не могут занять первого места в ряду существ, но над обоими ими должно стоять нечто высшее, не только бестелесное, но и неизменяемое, – оно-то и будет Первым. Эту возвышающуюся над всем бестелесную и неизменяемую природу мы и называем Богом (ib. 1. с. qu. 18, m. 1. р. 64, b.).

5. Бог, как существо бесконечное, непонятен для нашего разума, но не непознаваем. Как познание бытия Бога доступно нам лишь через сотворенные Им создания, точно также опосредствовано и дальнейшее познание Его существа и свойств, конечно, познание неполное, так как все творения, хотя Бог и обнаруживает в них Свои качества, не равны Ему, а представляют лишь слабый отблеск божественного света.

6. Признавая Бога первичным принципом, мы должны приписать Ему не только независимое и необходимое бытие, но также и абсолютную простоту в физическом и метафизическом смысле. Бог прост в физическом смысле, потому что если бы Он состоял из частей, то последниt существовали бы прежде Него, и тогда Бог не был бы абсолютно первым. Бог прост в метафизическом смысле, потому что если бы в Боге известное совершенство отличалось реально от Его сущности, то оно относилось бы к этой последней как superaditum и имело бы своей причиной или нечто отличающееся от Бога, или Самого Бога. В первом случае исключалась бы независимость Бога, во втором Бог одновременно был бы деятельным и страдательным началом, что возможно только в физически сложных существах. Итак все, что есть в Боге, есть Он Сам. Всякое совершенство выражает всю Его сущность (De causa et proces, univers. 1. 1, tr. 1, c. 10, p. 538, b.).

7. Если же это так, то отсюда следует, что в Боге необходимо видеть интеллигенцию, потому что все, отделенное от материи и существующее самостоятельно в этой обособленности, может быть мыслимо только в качестве интеллигенции. Но Бога должно мыслить не в качестве только возможнjго разума, потому что возможный разум в познании становится всем, Бог же не может становиться,