Он продолжал ласкать мою грудь, потом переключился на вторую и гладил ладонями по моим ногам.

— Мне нравится, что ты гладкая, — прошептал он, раздвигая мои ноги и укладываясь между ними, — везде.

— Это уже привычка, — я приподнялась на локтях. Хотела смотреть на него, знать, что он задумал. — Когда занималась танцами — это было необходимо.

— Почему сейчас не занимаешься? — он покрывал поцелуями мой живот и спускался все ниже и ниже.

— Серьезно? — у меня глаза расширились от смущения и нетерпения. — Ты хочешь поговорить об этом сейчас?

Он поднял на меня взгляд и, ухмыльнувшись, помотал головой. Наконец-то, мой Никита вернулся! Я улыбнулась ему в ответ, в груди потеплело от облегчения и счастья.

— Возьми подушку, цветочек, — я почувствовала его дыхание у себя между ног и застыла, — если не хочешь никого разбудить.

Его язык прочертил дорожку по моему лобку и опустился ниже. От ощущения его прикосновения я издала тихий короткий стон, откинула голову назад и закрыла глаза.

— Боже… — простонала я, когда он щелкнул языком по чувствительному бугорку и медленно лизнул, мягко и сладко. — О, Боже!

— Подушка, цветочек, — предупредил Ник, прижав мои бедра к постели, чтобы я перестала ерзать. Оказывается, я это делала бессознательно, подталкивая себя к его лицу.

Я упала на спину и обеими руками вцепилась за подушку, укусив ее за уголок. И сделала это вовремя, потому что Никита продолжил экспериментировать и пробовать разные ласки, сводя меня с ума.

— Скажи, как тебе больше нравится? — когда он говорил, обдавал нежную плоть теплым ветерком.

— Все, мне нравится все! — шептала я, убрав подушку, но зря.

Его губы сомкнулись вокруг клитора и ласково втянули. Он нежно пососал его и отпустил, щелкнул языком и снова пососал. Все, я официально сошла с ума! Ноги превратились в желе, я больше себе не принадлежала.

Никита пробовал разный темп, терзал мой пылающий клитор языком, губами, слегка прикусывал и прислушивался к моей реакции. Я реагировала на все с одинаковым восторгом, буквально парила от наслаждения, пока не почувствовала отголоски первого жара, пробежавшего по позвоночнику. Ноги задрожали, я дернула бедрами, чтобы сильнее чувствовать его ласку.

— Быстрее, — захныкала я, словно в бреду, — о, умоляю, быстрее, я сейчас… я сейчас.

Я сильнее прижала ко рту подушку и отпустила себя, закричав в нее, выгибая спину.

Еще находясь на пике, я почувствовала легкое давление у влажного входа и инстинктивно дернулась ему навстречу. Никита не прекращал ласки языком, не менял ритм и медленно ввел в меня пальцы.

— Что… что ты делаешь? — захлебываясь от ощущений, я снова приподнялась на локтях. Он меня убить хочет? — Я ведь уже кончила.

Ник крепче стиснул меня за талию, придавив к постели и с настойчивостью маньяка нашел у меня внутри ту самую точку. Господи! Я вскрикнула и быстро вернула подушку ко рту, подавляя ею громкий стон. По телу пронеслась горячая дрожь, я покрылась потом и затряслась. Меня быстро подхватило второй еще более мощной волной жара и беспощадно накрыло. Я закричала в подушку, срывая голос на хрип.

Оставив несколько легких поцелуев на моем сверхчувствительном клиторе, Никита поднял на меня темный взгляд. Его пальцы выскользнули из меня, размазывая влагу, нежно касаясь моего подрагивающего живота. Он лизнул мой пупок и улыбнулся, когда я выгнула спину.

— Ты все-таки всех разбудила, — прошептал он, медленно поднимаясь ко мне, рассыпая по моему влажному телу мелкие поцелуи.

Я прислушалась, с трудом напрягая слух, из-за пульсирующего сердцебиения, которое никак не утихало. Кто-то хлопнул дверью в ванной. Девочки встали и разговаривали друг с другом.

— Ты закрыла дверь на замок? — с веселыми искорками смеха, Никита накрыл нас одеялом.

— Не помню, — прошептала я в его губы, когда они оказались напротив моих.

— Ты крикушка-Марьяшка, — он укусил меня за губу, облизал и отпустил.

— Это было так круто! — выдохнула я, обнимая его за шею. — Так круто, Ник! Умоляю, делай это каждый раз!

— Что именно?

— Ну, вот это вот все: с языком и пальцами, — я смотрела на него с восторгом ребенка, с обожанием женщины. Разве он не видит, как много всего я испытываю сейчас? Мне было так хорошо, что хотелось петь. И я пропела строчку из песни Дуа Липа «Гудини».

— Ах, я придумала, как буду тебя теперь называть — Гудини! — воскликнула я, а Ник закрыл мой рот ладонью.

Он расхохотался, и тоже я закрыла ему рот, встречая его смех во взгляде. Я почувствовала свой сладковатый запах и вкус на его пальцах и на меня это подействовало как красная тряпка. Я обняла Ника за плечи и прижала к своему телу. Его твердая эрекция уперлась мне в бедро, и я потерлась о нее.

— Тебе мало, цветочек? — в его глазах мелькнул восторг, хотя он пытался подать это как благоговейный ужас от моей бесстыдной ненасытности.

— А это все, что ли? — я игриво подергала бровями. — Я думала, что это была только потрясающая Гудини-прелюдия.

Мы оба снова засмеялись, пока его смех не перерос в стон. Я нетерпеливо стянула с его бедер боксеры и высвободила рвущийся наружу потрясающий член.

— Привет, Гудини-младший, — проворковала я, погладив его пульсирующую твердую плоть.

— О, нет! — Ник закрыл мой рот рукой. — Если ты хочешь, чтобы он оставался в таком же состоянии… замолкни, цветочек!

Я провела языком между его пальцев, прищурив глаза.

— Хочешь, чтобы я сделал это? — став серьезным, спросил Никита, пока я нежно гладила его член так, как он показывал позавчера.

Я кивнула. И поелозила под ним, изнывая от нетерпения. Я знала, что и он хочет этого не меньше, чем я. Пусть только попробует мне отказать!

Я дернула головой, освобождаясь от его ладони на губах, и добила его тихим стоном:

— Пожалуйста, Ник, ты обещал, что мы сделаем это после свидания! Я очень тебя хочу!

Он закрыл глаза, делая вдох, как будто собирался надолго погрузиться под воду, а когда открыл глаза меня опалило жаром.

— Да гори оно… — сорвался он и потянулся к прикроватной тумбочке.

Со знанием дела он выудил оттуда презерватив.

— Откуда ты знаешь, что там… — я смотрела на него офонаревшим взглядом.

— Тшшш! — он приложил указательный палец к моим губам, не дав мне договорить. Я смотрела как он разрывает зубами фольгу.

Пошла она на хрен вся эта логика в его поступках! Я подумаю об этом завтра. Потом. А сейчас он, наконец, согласился на секс!

Я лежала под ним, сгорая от желания и любопытства. Мне хотелось самой попробовать надеть на него презерватив, но я боялась попросить, да