— Как давно вы были в гарнизоне? — спросилон. — Встречались ли вы с полковником? Как поживает старина Джеймс?

За разговором они дошли до ручья, и Сара остановилась, чтобынапиться.

— Я была слишком занята, — ответила Сара, набираяполную кружку холодной ключевой воды и протягивая ему. — Последние три неделимы сажали тыкву, помидоры и чечевицу. Даст бог, к зиме будем с хорошим урожаем.

Впрочем, полковник несколько раз присылал к нейгонца-индейца, чтобы справиться о ее здоровье и поинтересоваться, не нужна лией помощь.

Тот же гонец доставил ей два письма от Амелии Стокбридж иодно письмо от Белинды Блейк. Обе дамы заклинали ее оставить Шелбурн ивернуться к цивилизации, заодно сообщая все последние бостонские новости исплетни, но Сара не вняла их уговорам. Она была счастлива в своем новом доме, иФрансуа это видел.

— А куда вы направитесь теперь? — поинтересоваласьСара, приглашая Франсуа в гостиную, в которой благодаря нескольким могучимвязам, защищавшим эту часть дома от лучей полуденного солнца, было намногопрохладнее, чем за стенами дома. Строители специально учли это, когда возводилидом для Сары, и она не раз поминала их добрым словом.

— В гарнизон. У меня назначена важная встреча сполковником, — ответил Франсуа. Полковника Стокбриджа очень волновалапроблема кентуккийских добровольцев, которые в прошлом году сожгли несколькопоселков шауни и, в нарушение всех договоров, воздвигли мощный форт на земляхэтого индейского племени. Теперь возмездие было неминуемо. Вождь Голубой Камзолуже вторгся на территорию Кентукки с многочисленным отрядом и атаковалнесколько поселенческих общин, и полковник опасался начала болееширокомасштабной кампании. Что касалось Франсуа, то он вполне разделял егоопасения.

— Неужели нельзя остановить столкновение? —озабоченно спросила Сара, когда Франсуа объяснил ей ситуацию.

— Боюсь, что нет, — ответил он. — ГолубойКамзол в ярости. С ним трудно иметь дело — впрочем, как и с каждым, ктовступает на тропу войны. Я несколько раз пытался говорить с ним, но ирокезов онлюбит не больше, чем белых. Его воины успокоятся только тогда, когда захватятбогатую добычу и привяжут к своим седлам достаточно скальпов.

Пока же я не вижу способа его остановить или помешать ему,если только не начнется большая война, в которую будут вовлечены сразунесколько больших племен. Но никто — ни белые, ни краснокожие — этого не хочет.

Франсуа очень хорошо представлял себе возможные события, и вданном случае его симпатии принадлежали обеим сторонам почти что в равнойстепени, хотя обычно он сочувствовал индейцам больше, чем белым. В концеконцов, это была их земля.

— А это не опасно — вести переговоры с этим ГолубымКамзолом? Ведь вы для него скорее белый, чем ирокез, — с опаской спросилаСара, и Франсуа чуть-чуть улыбнулся, почувствовав в этом вопросе искреннююзаботу и сочувствие.

— Я думаю, что для него это не имеет значения, Сара.Самое главное, что я не принадлежу к шауни — для Голубого Камзола этодостаточно веская причина, чтобы раскроить мне череп. Он — отважный воин, ноего сердце отравлено гневом и жаждой мести, — сказал Франсуа оченьсерьезно и даже, кажется, с некоторой долей то ли уважения, то ли страха,который показался Саре вполне уместным.

Вождь Голубой Камзол был, пожалуй, единственным, кто небоялся ввергнуть свой народ в новую большую войну.

Они еще долго говорили об этих и других вещах.

Когда они снова вышли наружу, жара спала, и Сара предложилаФрансуа прогуляться к водопаду. Это был ее собственный маленький ритуал,которым она почти никогда не пренебрегала. Франсуа ответил легким кивком, и обанаправились по знакомой тропе.

Вскоре вдали послышался шум воды, деревья расступились, иводопад предстал перед ними во всей своей красе. Сара забралась на свое любимоеместечко на скале, и Франсуа некоторое время с невыразимой нежностью смотрелсверху вниз на ее узкую спину и склоненную голову. Он хотел сказать Саре, чточасто думал о ней и что ему очень хотелось увидеть ее снова, но он молчал. Онпросто стоял рядом с ней, и это ощущение близости вознаградило его за долгуюразлуку.

Так, думая каждый о своем, они провели у водопада довольномного времени. Сара то и дело бросала на Франсуа незаметные взгляды. КожаФрансуа от долгого пребывания на жарком солнце стала бронзово-красной, резкиеот природы черты заострились еще больше, темные глаза провалились, а высокиескулы обозначились четче. Постороннему человеку трудно было бы представить, чтоон принадлежит к белой расе. Смотреть на Франсуа Саре было приятно. Он былдругом, которому она доверяла, и, когда они возвращались к дому, она даже неотстранялась, когда его загорелая сильная рука касалась ее локтя.

Когда они вышли на поляну, Сара невольно замедлила шаги.

— Значит, вы еще не были в Дирфилде? — спросилаона негромко. — Вы хотите остановиться у полковника в гарнизоне?

— Да, — коротко ответил Франсуа, внимательно глядяна нее. — Я встречаюсь там с моими людьми.

— Может быть, вы согласитесь поужинать со мной? —предложила Сара, и Франсуа с радостью согласился. Он вполне мог переночевать влесу или у Сары на сеновале, а рано утром выехать в гарнизон. ПолковникСтокбридж не ждал его точно в назначенный день, поскольку путешественникавсегда могли задержать в дороге какие-то чрезвычайные обстоятельства.

.

До ужина оставалось еще время, и Франсуа, ловко раскинув наопушке сплетенные из конского волоса силки, поймал в них несколько кроликов.

Сара приготовила из них нежнейшее рагу с овоща ми со своегоогорода, и мальчики-работники наелись так, что с трудом смогли встать из-застола.

После обеда они ушли, чтобы заняться работой, а Сара иФрансуа остались вдвоем в ее маленькой уютной кухне. Они еще долгоразговаривали о всяких вещах, а когда совсем стемнело — вышли на поляну,залитую белым светом полной луны. Потом черное небо прочертила падающая звезда,и Франсуа сказал, что, по поверьям индейцев, это добрый знак.

— Вам будет хорошо здесь, Сара, — сказал он,поглядев на нее. — Индейцы верят, что увиденная в полнолуние падающаязвезда приносит счастье.

— Я счастлива, — ответила Сара искренне. У неедействительно было все, о чем она когда-либо мечтала, и ничего сверх этого Саране хотела.

— Но ваша жизнь здесь только начинается, — несогласился с ней Франсуа. — Вам предстоит совершить многое, набратьсяновых знаний и опыта и передать вашу мудрость другим.

Он говорил как настоящий индеец, и Сара невольно улыбнулась,хотя она не очень-то и поняла, что имеет в виду Франсуа.

— У меня нет никакой особенной мудрости, Франсуа. Вовсяком случае, такой, которой стоило бы с кем-либо делиться. Все, чего я хочу,это жить своей собственной жизнью, не причиняя никому зла. Я заслужиласпокойную жизнь.