— У меня было слишком много дел, Сара, — ответилон печально. — И, боюсь, у меня не очень хорошие новости. Я не смогузадержаться у вас — мне нужно спешить в гарнизон, там меня ждут. Сегодня ночьюмы выступаем в поход, в Огайо.

Сара огорченно нахмурилась.

— Снова Голубой Камзол? — спросила она, не скрываясвоей тревоги, и Франсуа, заметив это, снова улыбнулся, хотя на сердце у негобыло тяжело.

Он так тосковал без нее и был рад этим нескольким минутам ихвстречи.

— Боюсь, что это — война, — сказал он. —Серьезная война. Неделю назад произошло первое крупное сражение. ПолковникСтокбридж просил меня отправиться туда с моими людьми… На всякий случай он даетмне взвод солдат, но они вряд ли могут оказаться полезными при нынешнемположении. Впрочем, переговоров скорее всего все равно не будет, так что намостанется только присоединиться к частям регулярной армии. Ну что ж, и в том ив другом случае мы сделаем все, что в наших силах.

Он сказал это совершенно спокойно, но его спокойствиенапугало Сару.

— Но вам грозит опасность! — испуганно воскликнулаона, не вспомнив о своих прежних колебаниях и сомнениях. Еще раньше Сара подумалао том, что Франсуа, должно быть, догадывался о ее терзаниях и потому неприезжал так долго. Но сейчас все эти соображения не имели никакого значения.Главное, Франсуа грозила опасность — его могли ранить, даже убить!

— Значит, вы даже не сможете поужинать со мной? —с явным огорчением спросила Сара. Франсуа поспешно кивнул, и перья у пего наголове заколыхались.

— Отказать вам я не в силах. К сожалению, Сара, я немогу задержаться надолго — полковник ждет меня.

— Я быстро! — озорно воскликнула Сара, бросаясь ккухне. Через полчаса у нее был готов вполне приличный ужин, главной составнойчастью которого был вареный цыпленок, оставшийся от обеда.

Пока один из мальчиков бегал к ручью, где в холодномглиняном горшке, стоявшем в воде, хранилось это блюдо, Сара зажарила несколькофорелей, пойманных ее работниками этим утром. Нежная мякоть спелых тыкв пошлана гарнир, а кукурузный хлеб у Сары всегда был свежеиспечен. Единственноеотличие этой трапезы от всех предыдущих заключалось в том, что на этот раз Сараи работники обедали отдельно: юноши послушно удалились в свою хижину — впрочем,с облегчением, ибо оба робели перед Франсуа и лишались в его присутствии добройполовины своего неизменного ирландского аппетита.

— Уж не знаю, когда в следующий раз я смогу отведатьтакой замечательной еды, — заметил Франсуа с улыбкой, и Сара благодарноулыбнулась в ответ. Если бы кто-то увидел их сейчас, он бы удивился, что белаяженщина так запросто обедает наедине с дикарем, ибо в облике Франсуа не былоничего, что указывало бы на его принадлежность к белой расе. Но ей это былобезразлично. Досужие сплетни никогда не волновали Сару.

— Вы должны быть очень осторожны, Сара, обещайтемне, — снова предупредил ее Франсуа. — До Огайо далеко, но военныеотряды шауни могут проникать и сюда.

Это было маловероятно, но возможно, и Франсуа хотел, чтобыСара держалась настороже.

— Не волнуйтесь, с нами ничего не случится, —уверила его Сара. Последовав его совету, она купила два ружья и большой запаспороха и пуль. С ее помощью Патрик и Джон научились прилично стрелять и суспехом употребляли свое умение на то, чтобы снабжать хозяйку свежей дичью.Вряд ли они сумели бы противостоять даже небольшому отряду индейцев, но об этомСара и не думала.

Здесь, в Шелбурне, она чувствовала себя в безопасности.

— Мне бы хотелось, чтобы вы перебрались в гарнизон припервых признаках опасности, — не успокаивался Франсуа. — Как толькодо вас дойдут слухи о нападении на кого-то из поселенцев, умоляю, не медлите!Остаться одной, когда идет война, — все равно что самому сунуть голову вкапкан.

Он говорил с ней таким тоном, как будто она была его женой ито, что он говорил, действительно было важно для нее. Впрочем, да, было важно.

Сара не стала обманывать себя и выслушала его распоряженияспокойно и с достоинством. Одновременно она пыталась вспомнить все то, что онахотела сказать ему, пока он отсутствовал, поделиться с ним своими тревогами исомнениями, но не находила слов. Когда же дар речи снова вернулся к ней, ониснова заговорили как друзья, и за этим обменом самыми сокровенными мыслямивремя пролетело совершенно незаметно.

Было уже совсем темно, когда Франсуа вышел из домика Сары иподошел к своей лошади, мирно жевавшей овес в конюшне. Выведя ее под звездноенебо, он неожиданно бросил поводья и, обняв Сару, прижал ее к своей груди.Франсуа не сказал ни слова — ему нужно было просто прикоснуться к ней,почувствовать тепло ее хрупкого, но сильного тела. Сара тоже молчала; обхвативего руками за пояс, она прижималась щекой к мягкой замше его рубахи и думала отом, как она была глупа, когда хотела скрыться от него, оберегая свою недавнообретенную свободу и свое драгоценное одиночество. Какое значение имело то, чтоее прошлая жизнь была наполнена унижениями и болью? Что за дело ей было дотого, что формально она оставалась замужем за Эдвардом? Для нее он был всеравно что мертв, а прошлое благополучно кануло в Лету, и если не забылосьсовсем, то было уже бесконечно далеко. Она полюбила, полюбила по-настоящему, исознание того, что этот сильный и прекрасный, похожий на индейца человек тожелюбит ее, наполняло Сару ощущением невозможного, неистового счастья, смешанногосо страхом.

Ведь он уходил от нее, уходил, чтобы сражаться и, возможно,погибнуть! Что, если выпавшее ей счастье будет слишком коротким? Что с нейбудет, если она никогда больше не увидит его? Как много потеряют они оба, еслинеумолимая судьба разлучит их!

Когда она отстранилась от него, по лицу ее текли слезы.Никто из них так и не произнес ни слова, н в этом не было никакой необходимости— взгляды влюбленных говорили яснее и красноречивее всяких слов.

— Будь осторожен! — тихо шепнула Сара, и Франсуаответил коротким кивком. Потом он легко вскинул в седло свое мускулистое гибкоетело и взялся за повод, готовясь тронуться с места. Саре очень хотелось сказатьФрансуа, что она любит его, но она промолчала. Молчала, хотя и знала, что, еслис ним что-нибудь случится, она будет горько жалеть о своей сдержанности.

Франсуа ни разу не обернулся. Он не хотел, чтобы Саразаметила, что он плачет. Скоро ночная мгла поглотила его.

На этот раз ожидание было еще более тягостным и тревожным.Близился уже День Благодарения, а Сара по-прежнему не получала от Франсуаникаких известий. Стремясь узнать хоть какие-нибудь новости, она стала чащенаведываться в гарнизон. Правда, поездка туда и обратно занимала у нее почтицелый день, но как иначе было узнать что-то более или менее достоверное.

И действительно, до гарнизона время от времени доходилиотрывочные сведения о боях, которые вела в Огайо регулярная армия. Шауни и ихсоюзники Майами наносили белым значительный урон, сжигая посевы, угоняя скот,разоряя фермы и убивая поселенцев. Несколько раз они нападали на идущие по рекепарусные баржи и захватывали богатую добычу, в основном — порох и свинец,которые еще больше увеличили атакующую мощь мобильных индейских отрядов.Положение белых осложнялось также и тем, что через неделю после начала войны настороне вождя Голубой Камзол выступило многочисленное племя чикасо из Кентукки.