– Книга стоит пять тысяч рублей, – повториладевушка.

Тут только до меня дошел смысл сказанного.

– Что за ерунда? Но таких цен за такую чепухупросто быть не может! Вернее, они есть, но на совершенно эксклюзивную продукцию!

Марина поправила волосы, заложила прядь за ухои с пафосом заявила:

– Эксклизивее, чем у нас, я не встречала.

– Эксклюзивнее, – машинально поправила я. –Солнышко, вы, очевидно, неправильно понимаете смысл труднопроизносимого слова!Если издание эксклюзивное, значит, у него переплет из телячьей кожи, ононапечатано на глянцевой бумаге высшего сорта, имеет роскошные иллюстрации. Ато, что я держу в руке, напечатано на коленке, в подвале и стоит от силы парурублей.

Марина прижала ладони к груди и шумнозадышала.

– Вам дурно? – испугалась я. – Давайте, водыпринесу.

– Кому угодно станет плохо от таких жуткихслов, – прошептала курьер.

– Что плохого я сказала?

– Переплет из телячьей кожи!

– Верно, – кивнула я.

– По-вашему, надо живого коровеныша убить, апотом его шкурой картон обтянуть? – уперла руки в боки Марина. – К чему выпризываете? Уничтожать животных?

– Вы меня неправильно поняли, – попыталась яоправдаться.

– Расчудесно все поняла, – фыркнула доставщица.– Хотите телят истребить! А бумага? Чтобы сделать белый лист, нужно срубитьцелое дерево. Скоро планета благодаря таким как вы лысой станет!

Я ощутила себя Геростратом.

– Я совсем не то имела в виду…

Но курьер не дала мне продолжить.

– Эта великая книга, – она потрясла брошюрой,– содержит гениальные мысли! Ее напечатали на бумаге из макулатуры, наборщики –слепые люди, которым трудно получить хорошую работу, а художники – глухие!

– Тут нет иллюстраций, – пискнула я.

– А заглавие? А обложка? А фамилия автора? –гневно вопросила Марина. – Если вы ничего не понимаете в полиграфстве, лучше невысказываться в присутствии профессионала.

– В полиграфии, – поправила я девицу.

Но Марина, впав в раж, не слышала меня.

– Суперкнигу сделали инвалиды, все онирассчитывают на то, что книгу купят. Уж не говорю про себя – с моимпересаженным сердцем вредно по лестницам подниматься.

– У нас лифт, – вякнула я.

– А у меня была пересадка сердца! – зашипелаМарина. – Оно пять раз останавливалось, и сейчас может отказать. Всегда, когдасо жмотиной сталкиваюсь, я очень-очень нервничаю! Забываю дышать! Представляю,как возвращаюсь в офис и говорю слепым и глухим: «Дорогие, нету вам сегодня нахлебушек! Не купили книгу! Никому умные мысли не нужны!» А они плачут,тоненькими голосочками спрашивают: «Мариночка, как же нам жить? Дети от голодаослабели, ботиночек у них нет! Ходят наши сироты босиком!»

– На пять тысяч всем обуви не купить, – слабосопротивлялась я.

– О-о-о… – простонала курьер. – Как пробедняжек вспомню, так мое сердце сразу останавливается. Умру сейчас на порогевашей богатой квартиры! Вот лягу тут, на чужой персидский ковер…

– У меня нет никаких ковров, – в полнейшемизнеможении возразила я. Но девица меня, кажется, не услышала.

– Лягу и подумаю: «Вот и хорошо. Пусть ктодругой убогим про непроданную книгу скажет»! – воскликнула Марина. – Лучшеподохнуть, чем видеть глаза их деток, синих от недоедания. Тянут они маленькие,трясущиеся руки к пакетикам, а там вместо хлеба – камень. Ужасный век! Жестокиесердца!

Я опрометью кинулась в спальню, выдвинула ящиккомода, вытащила припрятанные деньги, отсчитала пять тысяч, вернулась вприхожую и протянула девушке купюры. Марина расцвела.

– Правильный выбор! Почитаете вечером.

– Учитывая стоимость сего издания, его нужноокантовать и повесить на стену, – ответила я.

– До свидания, – весело попрощаласьдоставщица. – Ешьте здоровую пищу. Бесплатную! Наслаждайтесь философскимимыслями. Кстати, у меня есть еще одна книга…

По моей спине забегали мурашки.

– Денег больше нет, – соврала я.

– Скидочку сделаю, – деловито произнеслакурьер, – всего-то четыре тысячи девятьсот девяносто рубликов отдадите.

– Издания одинаковые? – решила я применитьдругую тактику.

– Да, – попалась на крючок хитрая бестия.

– И зачем мне нужны одни и те же мысли вдвойном количестве?

Но Марина не растерялась, быстро нашладостойный ответ:

– Одну зачитаете, замызгаете, а вторая стоитна полке чистенькая.

Но я уже захлопнула дверь, прислонилась к нейспиной и судорожно вздохнула. Если пронырливая девчонка станет каждый развсовывать мне книгу по цене ракетного топлива, я мигом лишусь всех подкожныхзапасов. Теперь понятно, отчего еда привозится бесплатно – расходы окупаютсяиздательской деятельностью.

Звонок зачирикал вновь, я, не подумав,распахнула дверь.

– Забыла сказать главное! – блестяподведенными глазами, воскликнула Марина и сунула мне под нос брошюру. – Ни одноживотное при производстве книги не пострадало, ни хомяки, ни крысы, ни кошки.

Я попыталась закрыть дверь, но курьер всунуланогу между косяком и створкой.

– Весь доход от продажи, – верещала она, –пойдет на строительство приюта, где будут жить несчастные сироты!

– Дети слепых и глухих? – не выдержала я идвинула ногой по ступне Марины.

Курьерша ойкнула, я захлопнула дверь иудивилась собственной глупости. Наверное, девушка владеет цыганским гипнозом,иначе чем объяснить мою покупку? И кто писал книгу?

Я машинально открыла первую страницу,наткнулась на фразу: «Мы обязательно умрем. Все. Кое-кто не доживет до утра», –и быстро отбросила брошюру. Спасибо, уж лучше полистаю перед сном глянцевыйжурнал. Созерцание модных платьев успокаивает, настраивает на мирный лад ивнушает надежду на будущее. Сейчас осень, но мой любимый «Офисьель» ужерассказывает о весне и лете следующего года. У модельеров нет никакого сомненияв том, что я дотяну до теплых деньков и буду щеголять в красивом сарафане нарадость себе и людям. Такая позиция мне больше по душе, чем настрой человека сфамилией Копно.