Ее провели в кабинет директора тюрьмы. Перед входом ее в который раз тщательно обыскали, Изабелла чувствовала, как потные горячие руки заключенных шарят по ее телу. Страх проснулся в ее душе. Это ловушка! Она сделала глупость, что согласилась отправиться в тюрьму, где она находится в полной власти двух с половиной тысяч головорезов. Ее не выпустят живой… Джеку запретили увидеть Алекса.

— Алекс тебя ждет. Он даст тебе интервью, но снимать Алекса будет наш человек. Ты потом получишь кассету с интервью. — Дверь распахнулась, и Изабелла прошла в кабинет директора Леблона.

В кабинете царил беспорядок, железные ящики с делами были выпотрошены, их содержимое сожжено. На стене красовался портрет президента Пабло Суареса с продырявленной выстрелами головой.

Кто-то сидел в кресле, повернутом к Изабелле спинкой. Она замерла около стола, на котором лежали три пистолета, винтовка и граната. Там же стоял бокал с красным вином, видимо, из запасов убитого директора.

Кресло неожиданно развернулось, и Изабелла увидела Алекса. Воспоминания всплыли у нее в памяти. Она же видела его, но где? На кого похож этот красавец с темными длинными вьющимися волосами, орлиным профилем и холодным взглядом? Ну, конечно же, он копия Теодора Коваччо, ее бывшего любовника..

— Ты правильно угадала, я его сын. — Алекс поднялся из кресла и пожал ей руку. Она его видела во время краткого визита, когда Алекс поссорился с отцом, лет пять назад. В то время она еще была… была элитной шлюхой.

— Я и не знала, что вы… что ты в тюрьме, — сказала Изабелла.

— О, это самая тщательно охраняемая тайна моего отца, — ответил Алекс. — Он не хочет, чтобы кто-то знал: его старший сын, на которого он возлагал такие надежды, отвергает жизненные ценности отца. Меня осудили за сопротивление политическому режиму этого сатрапа Суареса. Впрочем, мерзавец Сантьяго, который так и норовит сесть в его кресло, не лучше. Я рад, что ты здесь, у меня есть много что рассказать тебе…

Алекс, под очарование которого Изабелла попала немедленно, действительно поведал ей политическую программу военизированной организации, которую он возглавлял. Его целью было низвержение существующего строя и установление другого. Своего.

— Не подумай, что я новый Че Гевара. Я понимаю, что коммунизм, как и анархизм, давно изжил себя. Но я хочу, чтобы к власти пришли те, кто на самом деле подарит народу Коста-Бьянки свободу. Суарес, Сантьяго, мой отец — это старая гвардия, они жаждут власти, чтобы обогатиться. Мне не нужны деньги, я за демократию с военным уклоном.

Алекс представлял собой особый тип политика, который не гнушался использовать террор для достижения власти. Он ненавидел капиталистов в такой же степени, как и коммунистов.

— Ты расскажешь всей Коста-Бьянке о том, чего я добиваюсь, — сказал он. — Я тебе верю. Ты, Изабелла, мне нравишься. У моего отца отличный вкус…

Их разговор, длившийся около получаса, закончился неожиданно — тюрьму подвергли бомбардировке с воздуха силы президента Суареса.

— Они начали штурм, ну что же, я не позволю им одержать верх. — Алекс, прихватив со стола оружие, направился к выходу. — Пусть твой оператор снимет то, как доблестные военные бомбят нас. Я знаю, ты работаешь на Сантьяго, но пока что я готов закрыть на это глаза. Думаю, ты рано или поздно станешь моей союзницей. Ты мне нужна, Изабелла!

И, не обращая внимания на разрывы бомб, он прижал ее к себе и поцеловал.

— Потом покинешь тюрьму по подземному ходу, который мы успели прорыть. Он ведет в джунгли. Возьмешь с собой заложников, эти ублюдки нам больше не нужны. Пусть все знают, что Алекс Коваччо не убивает безоружных. Прощай!

Изабелла, сбитая с толку поведением Алекса, выполнила его требования. Джек сделал великолепные кадры. Их вместе с заложниками проводили к подземному ходу и отпустили на все четыре стороны. Изабелла боялась, что бомбы, сносившие с лица земли здание тюрьмы, убьют ее, но все обошлось.

Чумазая, грязная, пропитанная запахом крови, гарью и потом, она выбралась в джунгли из-под земли. Атака на тюрьму увенчалась успехом сил президента Суареса — гнездо бунтовщиков было разрушено.

Ей удалось добраться до военной базы, а оттуда перебраться в пригород Эльпараисо. В столице республики ее считали погибшей и несказанно обрадовались ее неожиданному воскрешению из мертвых. Ее снова принял президент Сантьяго, который, посмотрев смонтированный в течение восьми часов репортаж из тюрьмы, сказал в потрясении:

— Это уничтожит Суареса. А вот упоминание про Алекса Коваччо вырезать, мне это не нужно. Он политический проходимец. Да и его отец, сеньор Теодор, не хочет, чтобы его имя оказалось скомпрометированным из-за сына-отщепенца. Репортаж пойдет в эфир через два часа. Вы успеете все исправить?

Изабелла заверила Сантьяго, что успеет. На самом деле она решила ничего не менять. Кассету с репортажем она сама вставила в видеоаппаратуру на телестудии. Начался импровизированный, заранее не объявленный в программе выпуск ток-шоу «Прямой разговор». Изабелла представила миллионам жителей страны и загранице правду о восстании в Леблоне. Кадры поразили всех — измученные лица, камеры пыток, тела убитых, падающие бомбы, военная авиация, уничтожающая тюрьму.

И беседа с Алексом Коваччо.

Последствия не заставили себя ждать. Поддерживаемый некоторыми соседними южноамериканскими государствами, президент Суарес после эфира оказался в полной изоляции. Никто не пожелал показать себя сторонником человека, отдавшего приказ бомбить собственных граждан. Военные, находившиеся на его стороне, присягнули президенту Сантьяго. Генерал Суарес попытался тайно бежать вместе с семьей и приспешниками, но был арестован. Его режим пал.

В Коста-Бьянке вновь сменилась власть.

Началось всеобщее ликование. Президент Сантьяго принес присягу под прицелами телекамер на балконе обугленного президентского дворца, выступив с речью перед сотней тысяч человек, которые запрудили главную площадь Эльпараисо. Его назвали новой надеждой страны и молодым спасителем нации.

Изабелле дали понять, что ее самоуправство не приветствуется. Президент Сантьяго снова принял ее уже в новых апартаментах. Первым делом он начал ремонт, перепланировку и отделку президентского дворца. Сантьяго заявил, что она совершила большую политическую ошибку, дав в эфир интервью с предводителем бунтовщиков.

— Слава богу, что он погиб во время бомбардировки тюрьмы, — сказал его высокопревосходительство господин президент. — Изабелла, я одновременно восхищен вами и разочарован. Вам не стоило предоставлять слово Алексу Коваччо. Его отец очень недоволен… Он требует, чтобы я забыл о своем обещании. Но я честный человек, Изабелла, вы станете министром средств массовой информации.

Назначение Изабеллы на этот пост было обставлено с соответствующей помпой. Изабелла понимала, что Сантьяго был вынужден сдержать свое обещание, иначе бы это сразу нанесло удар по его имиджу. Он подписал указ в прямом эфире, и так Изабелла стала первым в истории Коста-Бьянки министром-женщиной.