почему я такой понимающий? В итоге я одолжил книгу. Но какие там семь дней! Прошло уже более семи лет, а он до сих пор ее не вернул.

Говорят, что если вы одолжили кому-то деньги или книгу, то лучше не пытаться получить их обратно. Но осадочек-то остается. Удастся ли снова отыскать эту книгу? Вернется ли она, если вы выкинете ее из головы? Возвратится ли книга в итоге на прежнее место?

Несколько лет назад, когда ко мне в книжный магазин зашел мужчина в потертой одежде и рассказал свою историю, я снова осознал, что книги и люди связаны неразрывной нитью.

Он был невысокого роста, с лицом настолько невыразительным, что трудно было угадать даже его возраст. Он начал с того, что прекрасно знает, чем я занимаюсь.

– Мне порекомендовала вас дочь. Вы ищете книги, верно?

– Да. Однако я не могу найти что угодно. И если с книгой, которую вы ищете, связана интересная история, именно она и будет платой. Возможно, удастся найти ее довольно быстро. Но порой я ничего так и не нахожу. Надеюсь на ваше понимание.

– Об этом я тоже слышал. Но вы ведь умеете хранить секреты, верно? Я о моей истории.

Мужчина по какой-то причине сильно нервничал. Как будто за ним кто-то гнался. А когда говорил, даже не глядел мне в глаза. Что же он хотел рассказать?

– Конечно. Я обязательно сохраняю всё в секрете. Я могу опубликовать рассказ в журнале или книге, но не разглашая личной информации. Назовите, пожалуйста, свое имя, контактную информацию и какую книгу вы ищете, – сказал я, доставая из ящика блокнот и ручку.

– Меня зовут С. И на самом деле у меня есть эта книга.

Я не поверил своим ушам. Похоже, он решил, что я его не понял, поэтому повторил:

– Вам не нужно искать книгу. Звучит странно, но это так. Книга у меня есть.

О чем вообще речь? Зачем просить меня найти книгу, которая и так у него? Проблем с головой у него вроде нет, но я не мог взять в толк, в чем суть.

– Вам нужно найти книгу. Но она уже у вас есть, поэтому мне можно ее не искать. Верно?

– Можно сказать и так.

Господин С. достал книгу из своей ветхой сумки. Это был первый выпуск журнала под названием «Художественная литература». Издание старое, но в приличном состоянии. Кажется, он просто хранил его после покупки.

– Скоро сюда придет человек по имени Л. и попросит вас найти этот журнал. Не могли бы вы подержать его у себя, а затем передать ему? И не говорите, что получили его от меня.

Странная просьба. Господин С., сидящий передо мной, неизвестный Л., да еще и этот журнал. У меня появилось предчувствие, что эти трое связаны какой-то запутанной историей.

– Может, расскажете, какая история связывает человека по имени Л. и эту книгу? Я непременно сохраню ваш секрет.

– Конечно. Я ведь для этого пришел сюда. Мне бы хотелось наконец сбросить этот тяжкий груз.

Господин С. глубоко вздохнул. Я налил из термоса в чашку чай пуэр и предложил ему. Когда теплая энергия распространится по телу, говорить станет легче. Господин С., прежде чем пить, обхватил чашку руками. На мгновение его лицо расплылось за завесой горячего пара.

– Впервые я встретил Л., когда поступил в университет. Мы оба были первокурсниками на факультете английской литературы, у нас было много общего, поэтому мы много времени проводили вместе. Мы оба приехали из деревень в Сеул на учебу, родились в бедных семьях, единственные сыновья. Мы хорошо ладили. Но вот характеры сильно различались. Л. был ярким и позитивным, а я – нет. Для меня мир всегда был темным как ночь. Думаю, потому мы и сдружились. Если бы мы оба были светлыми или наоборот, мы бы, наверное, не смогли сблизиться.

Как только он сделал глоток чая и начал говорить, его плечи, до того напряженные, как будто немного расслабились. Я провел рукой по журналу, лежавшему передо мной. Основан в мае 1980 года. Тогда я был слишком юн и не понимал, что творится в мире. Но сейчас, когда я стал взрослым, мне приходит на ум лишь одно событие мая 1980-го. Восстание в Кванчжу[46], жестоко подавленное войсками. Приказ о военном положении. На таком фоне широкая улыбка молодого писателя Пак Помсина, украсившая обложку журнала, казалась странной, почти нереальной.

– Вы поступили на первый курс университета в 1980 году? – спросил я, поднимая журнал и указывая на его обложку. Он взял его у меня из рук и продолжил, листая страницы:

– Всё верно. В том самом году. Но о журнале расскажу чуть позже. Как вы знаете, тогда произошло много чего. Но я пытался от этого увильнуть. Я многое хотел попробовать, но только в душе, потому что с самого рождения был трусом.

Пока он это говорил, журнал снова вернулся в мои руки. Господин С. продолжил говорить уже гораздо более расслабленным голосом:

– Восторг оттого, что я стал студентом, охватил меня, но ненадолго. Вскоре после моего поступления был издан приказ о закрытии, и студенты, вместо того чтобы идти на занятия, каждый день отправлялись на Сеульский вокзал, где собирались протестующие. Л. тоже ходил туда почти каждый день. А я с самого начала решил не участвовать. Мне почему-то было страшно. Но Л., похоже, получал от этого удовольствие. Даже тогда мы часто встречались, вместе ели и даже пили алкоголь в общежитии. Комната, где я остановился, была настолько маленькой и неряшливой, что мне стыдно было кого-то приглашать, а вот комната Л. – опрятной. Размерами она ничем не отличалась от моей, но книги и одежда были хорошо прибраны. Особенно много было книг. Даже не знаю, на какие деньги он их покупал. Но еще больше у меня вызывало зависть то, что вокруг Л. всегда было много друзей. Вместе со мной в его комнате обычно находились еще два-три человека, яблоку негде упасть. Иногда приходили даже студентки. Л. по-доброму обращался с ними всеми.

Очень многое произошло в мае того года. Закрытие школ, протесты, военное положение, Кванчжу… Господин С., игнорируя всё это, проводил дни и ночи за чтением книг. Он поступил на факультет английской литературы из желания выиграть литературную премию, будучи студентом, и красиво дебютировать, как Ким Сынок. Однако тогда он никому не мог в этом признаться, в том числе и Л.

– Какая может быть литература в таком трагическом мире! – господин С. вдруг заговорил эмоциональнее и громче. – Однажды я пришел в комнату Л., и он рассказал мне о книге, которую прочитал. Тогда, кроме меня, в комнате находилось еще два человека. Я слушал, сжавшись в углу. Он упоминал