достаточно, чтобы разрушить судьбу человека, погубить его семью и воздействовать на род из поколения в поколение, как было с проклятием Атридов[225]. Если бессознательная предрасположенность окажется общей для подавляющего большинства представителей какого-либо народа, то всего одной одержимой комплексами личности, считающей себя гласом общества, будет достаточно для катастрофы. Добрые люди, невинно бессознательные не подозревают о происходящем и в одночасье превращаются в «расу господ» (вспомним дьявола, который нередко превращал конские яблоки в золото), а изумленная Европа с трудом приспосабливается к «новому порядку», где столь чудовищные события (вот Майданек, а вот Экхарт[226], Лютер, Гёте и Кант!) предстают не просто возможностью, а свершившимся фактом.

1375 Повсеместно звучит вопрос, как могла такая культурная страна, как Германия, провалиться в это инфернальное болото. Я когда-то писал, что Германия – это страна духовных катастроф[227]. Если новое германское безумие объявляет немцев избранным народом, если они затем, упоенные завистью и ревностью, принимаются преследовать евреев, с которыми их роднят некоторые общие психологические черты (за каждым преследованием таится любовь, а за фанатизмом – сомнение), то мы действительно сталкиваемся с чем-то совершенно особенным, с состоянием «избранности». Ибо никто не может пасть так низко, не обладая большой глубиной в себе. Если подобное случается с индивидуумом, он как бы бросает вызов своим лучшим, высшим качествам; то есть глубина соответствует потенциальной высоте, а самая черная тьма – скрытому свету. Этот свет сегодня, конечно, незрим, потому что скрыт в недрах психики. Что ж, в Германии все пошло наперекосяк, и события последних лет кажутся адской карикатурой на ответ, который немецкий дух должен был дать на вопрос, поставленный перед Европой новой эпохой. Вместо того чтобы задуматься над этим вопросом, Германия увлеклась фальшивой фигурой сверхчеловека, которую невротически деградировавший ум Ницше придумал в качестве компенсации собственной слабости. (Однако его частично оправдывает то обстоятельство, что Фауст, заключивший договор с дьяволом, был его крестным отцом.) Германия запятнала свое имя и честь кровью невинных и навлекла на себя проклятие избранности. Она вызвала в мире такую ненависть, что весы правосудия трудно уравновесить. Но все же первым, кто вошел в рай вместе со Спасителем, был разбойник[228]. А что говорит Майстер Экхарт? «О плоде же своих дел говорит Он так: «Смотрите, этим богатством должны вы обладать в награду за дела ваши» – и называет наши грехи Своими грехами, а Свои дела нашими делами, ибо Он исправил наши грехи, как будто бы Он Сам их совершил, и мы имеем награду за Его дела, как будто бы мы их сделали»[229].

1376 Нигде противоположности не разделены сильнее, чем у немцев. Немец подобен больному человеку, который стал жертвой своего бессознательного и больше не ведает себя.

1377 Психиатр знает, что некоторые опасные бессознательные силы можно обезвредить или, по крайней мере, удержать во власти, если сделать их сознательными; то есть пациенту нужно их усвоить и объединить со своей личностью. Поскольку психиатры занимаются психическим лечением таких комплексов, им приходится каждый день иметь дело с «бесами», иначе говоря, с психическими факторами, которые проявляют демонические черты в массовом воплощении. Конечно, бескровная операция такого рода является успешной только тогда, когда в ней участвует один человек. Если лечению подвергается семья, шансы будут десять к одному, и только чудо может здесь помочь. А когда речь заходит о целом народе, последнее слово будет за артиллерией. Чтобы этого избежать, нужно начинать с отдельно взятого человека, причем задача может показаться прискорбно затянувшимся и безнадежным трудом Сизифа. Во всяком случае, люди столь подвержены суггестивной силе ораторского искусства, что они склонны полагать, будто дурное средство – массовый гипноз – можно использовать в благих целях, посредством «зажигательных» речей, «острых» слов и бередящих душу проповедей. Я не намерен полностью опровергать поговорку, будто цель оправдывает средства, но нужно подчеркнуть, что массовое убеждение ради общего блага компрометирует свою цель, поскольку это, по сути, просто навязываемое настроение, ослабевающее при первой же возможности. Бесчисленные речи и статьи об «обновлении» бесполезны, они суть болтовня, которая никому не вредит и всем надоедает.

1378 Если целое подлежит изменению, то человек должен измениться сам. Добро – индивидуальный дар и индивидуальное приобретение. В форме массового внушения оно становится дурманом, который нельзя считать добродетелью. Индивидуум приобретает добро только как собственное достижение. Никакие массы не способны сделать это за него. Но вот злу для возникновения и дальнейшего существования необходимы именно массы. Все руководители СС, если рассматривать их по отдельности, неописуемо малы и уродливы. Зато хороший человек сияет, как драгоценный камень, затерянный в Сахаре. Ученый знает, что ни одну эпидемию не остановить санитарным кордоном, если не помешать его прорвать. Нельзя также уповать на благоразумие народа и не принуждать мыться ежедневно. Возможно, в более просвещенную эпоху кандидату на государственную должность придется подтверждать психиатрической комиссии, что он не является носителем психических бацилл. Сколько бы жизней это спасло, существуй такая комиссия в 1933 году!

1379 Дезинфекция высших эшелонов власти будет, конечно, лишь видимостью лечения, поскольку настоящее лечение состоит в прививании отдельных лиц. Загвоздка в том, что изменение личности кажется бесконечно долгим и обескураживающе окольным путем. Однако следует помнить, что у нас всего две другие возможности. Во-первых, это успешный метод массового внушения, который, к сожалению, лучше всего работает только тогда, когда вы хотите пустить что-либо под откос или разрушить. Все, что можно создать с его помощью, – это карточные домики, концентрационные лагеря и дома смерти. Поэтому данный метод применять не рекомендуется. Во-вторых, можно сложить руки на коленях, спрятать голову в песок и позволить событиям идти своим чередом – во имя Бога или дьявола. Но вести себя так чрезвычайно трудно, поневоле начинаешь раздражаться. Итогом тут обыкновенно становится crimen laesae maiestatis[230]против человека. Так что этот путь тоже исключается.

1380 Тогда что же нам остается? Работать возможно только с отдельной личностью. Возникновение и распространение христианства показывает, что это вполне осуществимо. Даже скептику придется признать, что христианство вызвало у людей некоторые психические изменения, пусть даже и поверхностные[231]. Оно изгнало множество демонов (и переместило их в другое место) и фактически обеспечило раздушевление природы. Если не учитывать массовые обращения, христианство распространялось главным образом от человека к человеку. В раннехристианские времена к человеку обращались напрямую, и эта практика продолжалась на протяжении столетий в церковном исцелении душ. (В случае протестантизма приходится спрашивать себя, куда, скажите на милость, подевалось cura animarum[232]!) Без