Поскольку фамилии друзей находились рядом по алфавитному порядку, мне требовалось всего лишь заглянуть в соседнюю камеру. Помещение пустовало. Виднелись следы погрома и копоти. Я вернулся к Воронцову:

— Ты что-нибудь слышал?

— По-моему вся тюряга слыхала, — откликнулся он. — Леха держался очень долго против Разряда с Артемидой. Они явились ночью вместе, но не смогли быстро пробить его мета-поле. Вязов кричал и просил помочь. Странно, что ты не услышал. Горелым мясом на все этажи воняло…

— Я крепко сплю, — покачал я головой, жалея, что снова попросил импа отрубить себя наглухо.

— Его речь была вполне связной — совсем не походило на бредни мутантов.

— Ты видел тело?

— Да. Сплошной уголь, головы и еще одной части тела не было…

— Капец. Спрашивал суперов, почему его убили?

— Говорят, распоряжение Института, и все… Я ведь почти все слышал. Они говорили что-то про мета-поле… А затем начали забивать Леху словно неразумную скотину. Но с ним все было в порядке! При этом я слышал, что происходит рядом… Кричал, стучал по решетке и велел им прекращать, но не мог ничем помочь. Я совершенно не мог ничего поделать, у меня не было сил как-то помочь Вязову… И теперь он мертв, как и Куренной… Они оба мертвы…

— Не кисни, друг. Мы разберемся в том, что произошло. Я сам схожу хоть к профессору, хоть к начальнику полигона. Но ты давно не ел. Тебе надо восстановить силы, Дима. Иди за мной.

Молодой человек нехотя повиновался и понуро побрел за мной в столовую. Пережить необоснованную смерть близкого прямо за стенкой — это непросто. Я же прокручивал в голове полученные сведения. Непохоже на заказное убийство или служебную ошибку. Ладно, придется разбираться.

Воронцов, пришибленный случившимся, поглощал еду словно неживой голем, запрограммированный на автоматическое пережевывание пищи. Прошедшие инициацию садились за отдельный стол подальше от остальных испытуемых. Несмотря на разницу в социальном положении все мета-люди чувствовали некую общую связь, пройдя через общее крещение и потеряв хороших знакомых. Третья группа прошла кризис этой ночью, четвертая и пятая на очереди. Последним пока еще дозволялось посещать столовую, но обыватели сидели в другой части зала. Разделение на благородных и сервов прослеживалось и в таких мелочах.

— Народ, вы слышали, что ночью стряслось? Вязова убили словно презренного мутанта, хотя разговаривал он здраво, — обратился я громко к собравшимся. — Вы знаете, почему такое может быть?

К смертям за несколько дней они уже привыкли, поэтому сложно было испортить молодым аппетит.

— Иногда мутанты частично сохраняют рассудок и могут разговаривать, — предположил один.

— Институту виднее. Не лезь не в свое дело, — пробасил Австралопитек.

— Ирис, ты случайно не в курсе? — обратился я напрямую к знакомой.

Несколько человек бросили на меня злобные взгляды, поскольку считалось, что лишь избранные могут беспокоить местную королеву.

— У него могла быть опасная сверхспособность, как у П… Кх-м, неважно, — поправилась Вейцман, решив не договаривать. — Лучше спроси у профессора Садовничего.

— Обязательно спрошу, — кивнул я.

Разговор с встреченными суперами ничего не дал. Раздраженный Разряд ограничился парой слов, порекомендовав не докучать ему нудными вопросами. Артемида ушла от однозначного ответа, сославшись на приказ Института Метафизики. Я даже к Лизарду смог пробиться, но он лишь ответил, что подобные решения охрана мета-полигона не оспаривает. Наконец я смог переговорить и с профессором Садовничьим. Старик имел грамотно поставленную речь и изъяснялся довольно витиевато, но я смог извлечь несколько здравых крупиц. Если упростить, то Вязова убили, поскольку он имел слишком сильное мета-поле. Причин, почему Институт избавляется от подобных суперов, профессор открыто не назвал, лишь заявил, что таково особое распоряжение Центра, упомянув Совет Безопасности и небезызвестного Директора Центрального Управления, прозванную в народе Железная Леди.

Хотелось бы мне взглянуть в глаза Директору и остальных, кто принимал решение издать закон о ликвидации мета-людей с неугодными способностями. В общих чертах я и сам мог примерно предположить причину. Институт и Центр, являющиеся средоточием власти в городе, опасались мета-людей, которых не способны контролировать. Поразительно, но сервы все еще пытались руководить колдунами, которые при желании способны растереть их всех в порошок. Вероятно, такова инерция мышления. Взрослое населения Земли еще помнит мир до Падения, в котором правил закон, и перед законом были все равны. Нет, имея много денег, можно было открыть себе разные лазейки, что с катастрофой не сильно изменилось. Но в целом лишь по факту наличия каких-то способностей никаких преференций не было, в отличие от законов Империи.

Открытие заставило меня еще раз порадоваться своей неспешной стратегии проникновения в местное общество. Вязова жалко, конечно, но мстить за него или идти наперекор сложившемуся положению вещей я пока не видел смысла. За Воронцовым присмотреть следует, не то потерявший обоих закадычных друзей парень может натворить бед.

Вейцман после нашего с ней приватного разговора держалась со мной отстраненно, хотя история с лысым огневиком и Австралопитеком и подняла мой авторитет в глазах народа. Я особо и не напирал. Не хватало еще унижаться, чтобы заиметь сильного колдуна под свое крыло. А ведь интуиция меня не подвела: Ирис Вейцман преобразилась в более чем достойного супера. Помимо хорошего мета-поля и невысокого ранга Громилы Вейцман обладала большим резервом, возможностью далеко метать свои разрушительные молнии среднего по убойности спектра, а также постепенно училась пользоваться открывшимися способностями к полету. Джек-пот собрала, как говорят местные. Правда, с точностью у нее обстояли дела не ахти, но никто из нас не рождался сразу повелителем эфира.

Чтением впавший в депрессию Воронцов не заинтересовался. Лишь на тренировках по развитию своих мета-способностей он ненадолго оживал. Однако я вспомнил об одном факте, который слышал от его друзей, и связался с его семьей через служащих Контроля. В короткие сроки в тюрьму доставили набор из различных дощечек особых пород дерева вместе с разными инструментами. Хобби по вырезанию фигурок отвлекло Дмитрия от мрачных дум. Парень сосредоточился на птицах, вырезая из дерева разнообразных ворон. Думаю, не стоит говорить, что со своими черными крыльями, птичьей фамилией и способностями к скрыту, молодому суперу не пришлось долго ломать голову над прозвищем. К счастью, «Ворон» оказался свободен.

Народ еще даже не развил как следует способности, а уже принялся придумывать прозвища. Напавшему на меня огневику дали погоняло Лысый Ныряльщик, но сам он взял себе Факел — позывной как раз освободился несколько месяцев назад после гибели другого супера. Я пока что находился в сомнениях. На моей Родине не принято было скрывать свое имя и род за глупыми прозвищами. Артоф Кройц звучит намного лучше, чем какой-нибудь Лунный Разрушитель или Ночной Дозорный.