— Варь…

— Все в порядке. Так, вспомнила одну не очень веселую историю, — отозвалась я, вытирая слезы. — Давай лучше опробуем мою косметику. Не зря же оставили, не стали продавать.

Подруга недоверчиво коснулась моей ладони, заглянула в глаза.

— Ты точно в порядке?

— Да.

Мы как раз накрасились, когда раздался стук в дверь.

— Входите!

Безукоризненно одетый Ромео, благоухающий ароматом яблок с ноткой муската, вошел в комнату. Не выдержал ожидания! Или Ирас отправил? При последней мысли стало тепло, и недавние воспоминания, не добавлявшие уверенности в себе, ушли. Я безуспешно постаралась спрятать улыбку.

— Готовы?

Мы кивнули.

— Вы идите, я сама спущусь.

Вот успокоюсь, чтобы коленки не дрожали, и обязательно пойду на бал. Никогда не думала, что буду так сильно волноваться!

Друзья с сомнением посмотрели на меня.

— Да не сбегу я, — сказала, закатывая глаза.

— Не придешь через десять минут…

— Я поняла.

Наш боевой маг явится ко мне в комнату, перекинет через плечо и поволочет, как дракон добычу. Разница будет лишь в том, что понесет в сторону бального зала, а не в пещеру. Я ни на миг не поверю, что он отступился от своих планов. Решительный мой.

— Поспеши, — отвлек меня Ромео.

Фиона под ручку с менестрелем, державшим мандолину, скрылась из вида, а я глубоко вдохнула и снова улыбнулась. На этот раз — своему отражению в зеркале. Кажется, ко мне возвращается хорошее настроение. Не умею я подолгу грустить и унывать! И всегда верю в лучшее.

Огана вынырнула из огня, смешно фыркая.

— Варь, ты опаздываешь! — Озабоченная саламандра расправила хвост и приняла привычное человеческое обличье.

Сговорились они, что ли? Или это все же Ирас их подсылает? При последней мысли я с трудом подавила смешок. В том, что маг ждет, я и не сомневалась. И, черт, это было безумно приятно! Стоило подумать, что он там вышагивает и надеется, становилось радостно до румянца на щеках и сладкого чувства порхания бабочек в животе.

— Девушкам положено опаздывать, — невозмутимо сказала я, расправляя юбку.

Что-то меня смущает это платье. Открытые руки, открытые плечи, открытая спина… Да все открытое!

— Что не так-то?

— Все, — честно созналась я. — Платье слишком… мм… Я к таким не привыкла.

— Оно красивое и тебе идет.

— Думаешь?

— Уверена.

Я вздохнула, снова посмотрелась в напольное зеркало, которое не так давно стараниями Оганы появилось в комнате и весьма упростило мне задачу собираться по утрам. В синем шелке с белым кружевом и спускающимися на плечи прядками волос я сама себе казалась чужой. Подкрасила губы, улыбнулась, вдохнула…

— Хорошо повеселиться! И не ссорься с Ирасом. Он — хороший мальчик, — напутствовала саламандра, безумно напоминая фею-крестную.

Мне для полноты ощущения себя Золушкой не хватало только кареты из тыквы и хрустальных туфелек.

Коридоры, наполненные мягким приглушенным светом, были пусты. Все студенты и преподаватели уже на празднике. Я спустилась на этаж вышивальщиц, вышла в общий холл и почему-то занервничала. Ноги словно приросли к полу, перестав слушаться. Руки начали дрожать, а сердце заколотилось как бешеное. Ни с того ни с сего возникло дикое желание вернуться обратно на чердак и просидеть там до конца своих дней.

Я бы все списала на обычное волнение перед балом, но… страшно. Так страшно, что с трудом получается думать. Я прикрыла глаза, выровняла дыхание, улыбнулась. Всего лишь праздник. Бал, на котором никто, кроме друзей, не обратит на меня внимания. И да, Ирас же еще…

Я подошла к двери, распахнула ее и, не удержавшись, охнула.

Не знаю, кто готовил главный зал к празднику, но он был великолепен! Золотистые стены украшены эмблемами разноцветных МыШеК — в честь каждого факультета, пол усыпан белыми лепестками хризантем, а под потолком переплетены в причудливом узоре разноцветные сверкающие нити. На них развешены в хаотичном порядке фонарики.

Я расправила платье и стала осторожно спускаться по лестнице, смотря себе под ноги. Не дай бог упасть.

— Чудо!

Я споткнулась и, если бы Ирас меня не подхватил, точно подвернула бы ногу.

— Не ушиблась? Ты так прекрасна, — протянул он, не сводя с меня сверкающих глаз.

«Это ты прекрасен», — чуть не отозвалась я, стремительно краснея. И тут же с трудом подавила вздох. Полчаса назад я Фионе говорила совсем противоположные вещи, а теперь, стоило Ирасу оказаться рядом — и все сомнения отступили. Он смотрел на меня нежно и с таким искренним восхищением, что я невольно начала верить — все его ухаживания всерьез.

— Думал, что не дождусь, — улыбнулся Ирас, галантно склоняясь и целуя мою дрожащую руку.

Мара, одетая в длинное малиновое платье, случайно оказавшаяся в этот момент в поле моего зрения, презрительно фыркнула. И я осознала, что на нас смотрят все. Абсолютно все, кто находится в этом зале! А я так не хотела сплетен… Но ведь будут же… И много. Вопрос в том, имеет ли это для меня значение? Ирас подарил очаровательную улыбку, от которой сердце забилось пойманной в силки птицей. Когда он начал мне нравиться? В какой момент? Как-то я упустила это из вида. М-да…

— Подаришь мне танец, чудо? — спросил боевой маг, совсем не напоминая того Ираса, который был полчаса назад на моем чердаке. Сейчас он казался принцем из сказки. Столь же безукоризненно вежлив, галантен, восхитителен.

— Да.

Мой голос был похож на писк. А Ирас, зараза такая, явно понял, что я смущена и растеряна, подмигнул и подарил улыбку, которой бы Чеширский Кот позавидовал.

Он вывел меня на середину зала, и народ, до этого танцевавший и веселившийся, как-то расступился, и мы оказались на небольшом пространстве вдвоем. Я вздрогнула. Мамочки, мамочки, мамочки! Я же так и не научилась танцевать! Да, профессор Рум старался, щедро сыпал гадости по поводу моей походки и пластики, но сейчас это проблемы не решало. Я испуганно уставилась на принца. Золушка наверняка в такой ситуации не оказывалась.

— Что не так? — Ирас склонился ко мне, притянул ближе. — Ты никак боишься?

— Вот еще! — тут же фыркнула я, ругая себя последними словами.

Нет чтобы прикусить свой вредный язычок и сказать правду. Как же!

Вместо этого я склонилась в церемонном поклоне, на этот раз мысленно благодаря профессора Рума, хоть правильному приветствию научилась и не опозорилась перед мастерами и мастерицами.

Одна рука принца легла на талию, и по позвоночнику пошла волна жара, вторая медленно и неумолимо пробежалась от моего локтя до запястья, щекоча кожу, и сжала мои дрожащие пальцы. Принц очаровательно улыбнулся, похоже, стараясь меня приободрить, но волнения это не убавило. Я снова ощутила, как у меня подгибаются коленки, а тело наливается такой тяжестью, что, кажется, не сдвинусь с места.