– Хм-м, ну разве что… – Голос ее снова смягчился. – Ну, а как быть со школой? У меня едва-едва хватило на школьные расходы для Шарлотты. Ты уж извини, Джон, мне, честное слово, несказанно нравится Мелоди, но она мне все-таки не дочь. И я не могу отрывать деньги у собственных детей, чтобы платить за ее образование.

– То есть ты можешь позволить себе домработницу, а платить за школу для моей дочери у тебя нет денег? – повысил голос Джон.

– Именно, – резко ответила Жаклин. – Домработницу, которая будет прибираться в моем доме и готовить еду для моих детей и моего мужчины. Да, мне нужна домработница, чтобы мне самой не приходилось приводить весь дом в порядок после пятнадцати часов работы на площадке. Это, знаешь ли, не роскошь, а жизненная необходимость.

Повисло короткое молчание. Мелоди услышала, как отец чиркнул спичкой и закурил сигарету.

– Да, я словно пытаюсь выплыть из потока дерьма, не имея при себе ни единого весла, – тихо произнес он. – Я хочу, чтобы моя дочь переехала и жила со мной – но не имею денег на ее содержание. А если я вернусь в Англию, чтобы там за ней приглядывать, я останусь без тебя и без Эмили.

Жаклин вздохнула.

– Да. По сути, именно так.

– Черт… Что ж это за хрень сплошная…

– Увы, – молвила Жаклин. – Никуда тут не денешься, такова жизнь.

– Бедная Мелоди… Моя бедная маленькая дочурка…

И тут он заплакал. Мелоди даже села: она еще ни разу не слышала, чтобы отец плакал. Это был очень странный, непривычный звук – немного напоминающий, как фыркает, возясь с костью, собака.

– Ей столько всего досталось за последние несколько лет, и она такой крепкий маленький боец. Она всегда такая милая, и ни на что не жалуется. Хотя ни капли не виновата в том, что с ней случилось. Все это так несправедливо, так нечестно… Все мы…

– Бог ты мой, Джон, – стала утешать его Жаклин, – успокойся, все будет хорошо. Мы через восемь месяцев вернемся домой. Еще только восемь месяцев – и мы сможем позаботиться о Мелоди. С ней все будет нормально, поверь, все будет хорошо.

Мелоди вернулась и снова легла возле кроватки Эмили, закрыла глаза.

«Восемь месяцев, – думала она, – еще только восемь месяцев. И тогда можно будет перебраться жить к папе».

Две недели своего пребывания в Америке Мелоди в полной мере наслаждалась каждым мгновением выпавших ей удовольствий. Она ела каждый день мороженое и учила Эмили держать в руках мелки. Она смотрела бейсбольный матч и ходила за компанию с Шарлоттой к ортодонту. Она играла с папой в мини-футбол на пляже в Санта-Монике. Но все же больше всего времени она проводила с Эмили, играя с той в игрушки и пытаясь малютку чему-то научить.

– Моя маленькая няня, – говорила Жаклин, обнаруживая двух сестренок всецело поглощенными тем или иным занятием. – Что бы я без тебя делала!

Жаклин с папой позволили ей и дальше спать на полу в детской, и даже принесли ей туда в качестве кровати широкие диванные подушки.

К концу этих чудесных двух недель у Мелоди появился хороший загар, округлившийся животик и восхитительный сарафан с широкой «цыганистой» юбкой, как у Шарлотты, который Жаклин купила ей в подарок на прощание.

На этот раз, прощаясь в аэропорту, Мелоди не чувствовала себя такой несчастной, как три месяца назад, когда они уезжали из Англии. Она не грустила, потому что знала, что летом они вернутся на пару недель в Лондон и что к следующей Пасхе она уже будет жить вместе с ними в Лондоне.

В перелете домой ее снова сопровождала Дженис.

– Я, как увидела, что это ты, попросила поручить мне эту поездку, – сказала она, радостно улыбаясь. – Мне так понравилось с тобой сюда лететь! А ты, смотрю, поправилась!

– Ага! – весело похлопала себя по животу Мелоди. – Я все это время объедалась мороженым.

– Ну как, хорошо отдохнула?

– Замечательно! Я каждый день играла с Эмили. А еще, смотрите, – она вытянула из дорожной сумки свой драгоценный поляроидный снимок, – папа нас сфотографировал своей волшебной камерой.

– Ой, что за прелесть вы вдвоем! – восхитилась Дженис. – Твоя сестра – ну, просто вылитая ты.

– Ага, я знаю. Мы с ней очень похожи. Мы и выглядим похоже, и делать любим одно и то же, хотя ей всего шесть месяцев, а мне уже шесть лет. И папа хочет, чтобы я жила с ним в Америке, но Жаклин не может позволить себе платить за мою школу, и потому я перееду к ним жить, когда они в следующем году вернутся в Лондон.

– Надо же, неплохая новость! А как же твоя мама? Она не станет возражать?

– Нет, – мотнула головой Мелоди. – Она не заботится обо мне как надо еще с четырехлетнего возраста. Думаю, она будет только рада.

– Ну что ты! Уверена, это не так!

– Нет, это правда. Она на самом деле меня любит и все такое. Но не думаю, что ей особо нравится обо мне заботиться. Так что она будет этому только рада, – решительно кивнула Мелоди.

Дженис медленно, с натянутой улыбкой, кивнула, после чего отвернулась к окну.

В ближайшие минут десять она ни словом не обмолвилась с Мелоди, а когда все же заговорила, под глазами у нее виднелись потеки туши, как будто она плакала.

1979 год

Пока Мелоди гостила в Америке, в доме у них случилась великая перестановка. Точно все дружно разыгрались в «Музыкальные стулья». Когда девочка вернулась в их пристанище в Бродстерсе, мама жила в спальне Мэтти, а сам Мэтти – в ее комнате, Грейс с Сетом вернулись обратно в спальню Кена, а в свободной комнате уже жила некая новая парочка – Кейт и Майкл.

Сперва о случившихся в доме переменах Мелоди узнала, когда, взлетев по лестнице к своей комнате и распахнув дверь, обнаружила там Мэтти, который сидел по-турецки на полу, скальпелем и медицинским пинцетом препарируя лягушку.

– Не Мелоди ли это Рибблздейл вернулась из-за океана?

– Что ты здесь делаешь? – недоуменно спросила девочка, опустив дорожную сумку возле ног.

– Твоя мама заплатила мне пять фунтов за мою спальню.

– Это как?

– Она не захотела больше спать рядом с вонючками, и потому эти два круглолицых придурка перебрались в гостевую спальню, а мне она пожертвовала аж пятерку, чтобы я поменялся с ней комнатами. Так что я забрал все свое барахло, – показал он на свой блестящий хирургический инструмент, – и сюда. Очень стоящий обмен.

– Но… почему она не захотела остаться тут со мной?

– Не знаю, – пожал плечами Мэтти. – Я не задавал лишних вопросов. Просто взял деньги и вперед. Ты лучше сама у нее об этом спроси.

Мелоди бегом спустилась на два пролета к гостиной, где мама в эту минуту разговаривала с новой женщиной, с Кейт.

– Мама, зачем ты отдала нашу комнату Мэтти? И откуда у тебя лишние пять фунтов?