Тогда Николь улыбнулась и обхватила руками Мелоди.

– Ты такая милая! – сказала она, обнимая девочку. – Очень и очень милая девчушка!

Мелоди обняла ее в ответ, опьяненная запахом ее волос «взрослой девочки» и блеска для губ с арбузным ароматом. И ее вдруг приятно поразила мысль, что перед ней сейчас живой человек, из плоти и крови, совершенно реальный и осязаемый, которого она не видела уже два года и который являлся ее семьей. Не той мнимой семьей, как Кен, Грейс и Лаура, и не той, словно шитой из лоскутков, с Жаклин, отцом и Шарлоттой – а ее настоящей семьей, которая была у Мелоди еще до того, как все переменилось.

Она крепко стиснула руками Николь, надеясь, что ее слезы не оставят заметной дорожки на плече нежно-голубого свитера с надписью «Chelsea Girl».

1979 год

Перед Пасхой незнакомая тетя по имени Дженис сопровождала Мелоди до Лос-Анджелеса. Она сказала, что у нее тоже есть дочь и тоже шести с половиной лет, и что зовут ее Ребекка.

– А где она сейчас? – спросила Мелоди.

– Дома, с папой, – ответила Дженис.

Улыбнувшись, Мелоди подтянула к себе плотнее плед. Хотя она сейчас была и не дома, и не с папой, да еще и в сотне миль над землей, – тем не менее она очутилась на полпути между первым и вторым, и ей казалось, это как нельзя лучшее место.

– Я тоже очень скоро буду с папой, – сообщила она женщине.

– Да, уже скоро, – кивнула та. – Радуешься?

Мелоди, просияв, горячо кивнула:

– Очень-очень-очень радуюсь! Я не видела его с самого января.

– Ого! Целых три месяца! Это, пожалуй, довольно долгий срок, чтобы не видеться с папой.

– А еще с сестрой. С моей маленькой сестренкой Эмили. Она уже умеет сидеть. А еще играть с игрушками.

– Ого! – снова восхитилась Дженис. – Уверена, она тоже будет очень рада тебя видеть.

– Надеюсь, – ответила Мелоди. – Очень на это надеюсь.

* * *

В спальне у Шарлотты над кроватью нависал позолоченный балдахин – такой, как Мелоди видела прошлым летом в королевских опочивальнях в Сандрингемском дворце. От золоченого навеса ниспадал круг из белого шифона, мягкими пышными складками опускавшийся вокруг кровати, точно свадебное платье. Ковер в спальне был кремовый, с длинным косматым ворсом, а еще имелся туалетный столик с золотыми, витиевато изогнутыми кромками и трельяжным зеркалом наверху. Дверь налево вела в маленькую ванную комнату с душевой кабинкой, биде и двумя раковинами, которая, судя по всему, предназначалась для одной лишь Шарлотты и носила название «Для приятных минут».

– Взгляни-ка сюда! – сказала Шарлотта, потянув Мелоди по мохнатому ковру к стеклянным дверям в глубине комнаты. – Мой собственный солярий на крыше.

Открытая терраса имела полукруглую форму и оснащена была тиковым шезлонгом и огромным оранжевым зонтом, а еще фонарем, который сам включался, когда кто-либо туда выходил. Вид с нее открывался на небольшой бирюзовый бассейн в раскинувшемся за домом саду.

– Никому нельзя пользоваться этой террасой, кроме меня, – заявила Шарлотта. – И тебе тоже, пока ты здесь живешь. Если я сама не разрешу. Ну, и что ты обо всем этом скажешь?

Мелоди еще раз оглядела огромное помещение и глубоко вдохнула. Никогда прежде она не видела такого великолепия, такой роскоши и красоты. В сравнении с окружающими особняками и виллами это был, конечно, не самый большой дом, но тут было все настолько красиво, современно и просто потрясающе.

– Мне кажется, это самая чудесная спальня во всем мире!

– Точно, – удовлетворенно улыбнулась Шарлотта и плюхнулась всем телом назад, на свою огромную двуспальную кровать. – Хотя знаешь, у некоторых моих подружек из новой школы спальня еще лучше! Представляешь, у Кристи, например, две двуспальные кровати и даже собственный бассейн. А еще – настоящее бриллиантовое колье! Ну еще бы, у нее папа – крупный продюсер, и она у него единственный ребенок. Так что, сама понимаешь, у нее всякого добра завались.

Мелоди молча кивнула. Она и вообразить не могла, чтобы где-то существовала спальня, еще лучше и роскошнее, чем эта. Самой ей предстояло спать в той комнате, что Жаклин с жестокой бестактностью или просто бесчувственно именовала «каморкой горничной». Это была крохотная беленая комнатка за кухней, рядом с прачечной, с маленьким окошком, выходящим на подъездную дорогу. Кто-то из домашних (Мелоди надеялась, что все же Жаклин, хотя, наверное, это было вряд ли) сделал попытку ее немного оживить, принеся яркое мексиканское одеяло и поставив вазу с оранжевыми цветами из сада, но все равно она оставалась унылой и тесной каморкой.

– А где спит Эмили? – спросила Мелоди у Шарлотты.

– В детской.

– Можно мне посмотреть?

Шарлотта взглянула на нее с недоумением: словно, увидев восьмое чудо света, что являла собой ее спальня, уже не пожелаешь видеть какую-то другую до самого конца дней.

– Ну, посмотри, если хочешь, – пожала она плечами. – Это следующая дверь.

Детская для Эмили была большой и просторной, с зашторенными сводчатыми окнами, выходившими на тот же бассейн, что и окна Шарлотты. Там стояла большая белая детская кроватка с нависающим сверху мобилем. Стены кругом были украшены огромными наклейками с героями Диснея. Мелоди поглубже вдохнула, наслаждаясь запахом присыпки и влажных салфеток, островатым духом подгузников и ароматом детских волос.

Снаружи, возле детской, на стене висел большой портрет – студийная фотография Шарлотты в кремовом коротком ажурном платьице, с косами до пояса, увязанными шерстяными помпончиками, которая держала на коленях Эмили. Шарлотта явно наслаждалась своей красотой, и Эмили с ней рядом выглядела немного жалко и потерянно в таком же по цвету платье и с розовой эластичной повязкой, убирающей с лица завитки ее волос.

Мелоди изумленно сглотнула. Эти две сестры на снимке смотрелись настолько законченно! Глядя на это фото, никто бы и не задался вопросом, где еще одна сестра. Никому и в голову бы не пришло, что на фотографии кого-то не хватает – а именно сестры с глазами, как у Эмили, и с таким же решительным подбородком, и с таким же мечтательным, устремленным вдаль взглядом, и с таким же внутренним духом. На этот портрет просто посмотрели бы и подумали: надо ж, какие милые сестрички! Какие красавицы! Какая прелестная семья!

– А когда сделали эту фотографию? – спросила она у Шарлотты.

Та посмотрела на портрет так, будто увидела его впервые.

– А, эту… Пару недель назад. Это твой отец подарил моей маме на день рождения. Тебе нравится?

Мелоди кивнула:

– Очень красивая.

– Да, – согласилась Шарлотта, – хотя мне жутко как не нравятся там мои зубы. Вон как один заходит на другой. Ужас! – Ее аж передернуло. – Так что на следующей неделе пойду к ортодонту. Наверное, буду носить пластинку. Возможно даже, придется какой-то из них вырвать – но это того стоит. Чего ни сделаешь ради ровных красивых зубов!..