– Что тебе ясно, Коль? – кажется, раздражаясь, спросила его жена, тетя Маша.

– Не хочу распространяться, чтобы не портить настроение. Лучше, наверное, выпьем?

Папа стал разливать.

– Выпьем, и расскажешь.

– Девочки, вы поели? – спросила мама. – Идите поиграйте. К торту я позову. Или сейчас отрежем…

– Я посижу. – Даше хотелось узнать, что там ясно с Россией.

– Я – тоже, – сказала Настя каким-то очень серьезным голосом, и мама не стала уговаривать.

Взрослые звякнули посудой с напитками, прозвучало: «С днем рождения!.. Счастья!» Выпили, заели.

– Ну, Николай, приступайте, – приготовилась слушать мама.

Дядя Коля поморщился:

– Не стоит…

– Давай-давай, вопрос важный.

– Росси-и-ия, – со вздохом протянул дядя Сева.

Дядя Коля пожевал, покусал губы и начал:

– Я люблю читать книги по истории, сам много езжу. Новгородскую область знаю до последней деревни, наверно…

– У Коли в Старой Руссе институтский друг живет, – объяснила тетя Маша.

– Да… Вообще люблю путешествовать как дикий турист… За Уралом, правда, не был, но север и центральную часть знаю неплохо…

– И что? – поторопила вопросом мама.

– И что-о… М-да… Скажу вам так: нету России… Точнее, людей, народа. Жизни нет… То есть, – вроде бы спохватился дядя Коля, – нельзя сказать, что прямо всё в руинах. Нет – много храмов возрожденных, и кое-где признаки цивилизации, а вот жизни – нет. И, думаю, случись что – некому будет уже подняться.

– Но, может, – заговорил дядя Сева, – всегда было такое ощущение? Посмотришь – пустота, а в роковые моменты – вот он, русский народ.

– Вряд ли. Да и откуда? Приходишь в деревню, десять-пятнадцать домов обитаемы, остальные пятьдесят – пустые… Те, что ближе к городам, еще живут за счет дачников, а дальние… Это как капиллярные сосуды в теле – пока они доносят кровь до каждой клетки, человек чувствует себя хорошо, а если отмирает одна клетка, две, тысяча… Так и с Россией, то есть с народом. Измельчание, вымирание, и этот процесс, видимо, уже необратим.

От этих слов у Даши заслезились глаза. Она с надеждой взглянула на папу – неужели он ничего не ответит? Пусть скажет, что нет, что обратим… Папа смотрел в стол, крутил рукой вилку. Но, кажется, уловил желание Даши.

– До самого недавнего времени я тоже так считал. Что уже всё, пройдена точка невозврата. Даже статью написал – «Остается плакать». Ну, в смысле оплакивать русскую цивилизацию… Но, я уверен, все-таки еще можно переломить ситуацию. Необходима цель для народа. Большая общенародная цель. – Даша это не раз уже слышала и опять приуныла. – И тогда реально начнут больше рожать, снова станут воспитываться мужчины, а не слизняки, появится, извините, энтузиазм.

– А какая цель? – как-то скептически прищурилась тетя Ника. – К войне готовиться? Или каналы копать?

– Ну почему…

– Ну а какая?

– Не знаю… В этом-то и проблема.

– Но вот же, я слыхал, Сколково строят, – явно шутливо сказал дядя Сева.

– Ага, а для рождаемости – материнский капитал, – подхватил таким же тоном папа. – Нет, это фигня… Из-за материнского капитала в основном тувинцы рождаются… Мы несколько лет назад были в Кызыле, и нам местная врачиха, она в роддоме работает, сама, кстати, тувинка, рассказывала: тувинка родит и тут же требует деньги: «Давай материнский капитал! Путин сказал!» И, говорит, убедить сложнее, что деньги эти просто так не даются, чем роды принять… Почти все роженицы нищие, безработица жуткая, но рожают и рожают.

– Вот они-то потом и придумают идею, – сказал дядя Коля, – и двинутся сюда, как Чингисхан.

– Не исключено.

– И на Калке их встретить будет уже некому.

Даша вспомнила цифры из учебника географии и хотела спросить: «А чеченцев, ингушей почему так много рождается?» Не стала…

Дверной звонок. Это пришла тетя Лена, мамина подруга, писательница, которая работала в каком-то агентстве по подбору персонала. Она долго поздравляла маму, одновременно извиняясь, что опоздала.

– На работе запарка вообще! Начало года, все друг с другом ругаются, увольняются. Как с цепи сорвались…

Тетю Лену усадили, стали наполнять тарелку едой, бокал – вином… Настя, не выдержав ожидания, подняла свой стаканчик:

– За Россию!

– Ух ты, прелесть какая! – хохотнула тетя Лена. – Но надо за маму выпить.

– Мы пили за маму много раз, – ответила Настя. – Папа и дяденьки даже красными стали.

Теперь уже засмеялись все. Дядя Сева объяснил:

– Это от горячей водички.

Настя потрогала бутылку водки.

– Она не горячая.

– Она внутри становится горячей, когда выпьешь.

– Не надо ребенка интриговать такими вещами, – перебила тетя Ника. – Это отрава, Настенька, просто взрослым иногда нужно немного…

– Да, надо иногда понемножку отравляться, чтобы реальность однажды насмерть не отравила. Но вы даже не пробуйте, девчонки, – язык обожжете, петь не сможете.

– Кстати, про песни! – аж подскочила на стуле тетя Лена. – Только что в инете увидела… Нет, сначала за именинницу!

– Деньрожденьицу, – не в первый раз поправил дядя Коля.

– Ну, мы все понимаем, за кого! Лиза, ты замечательный человек, талантливый поэт, у тебя прекрасная семья. И чтобы дальше было всё только лучше и лучше!

Чокнулись так, что показалось – сейчас бокалы лопнут. Выпили. Поели.

– Так что там про песни? – напомнил папа.

– А, да! «Пусськи» новую песню выложили! Знаете, где спели теперь?

– Да откуда ж нам знать – мы здесь празднуем…

– На Лобном месте! С фаерами, флагом… И там слова есть… – Тетя Лена глянула на Дашу, Настю. – Нет, не буду при детях.

– Говори, – разрешила мама. – Девочки, заткните ушки!

Настя заткнула, кажется, всерьез, Даша неплотно приложила ладони. Услышала:

– Бунт в России – Путин зассал.

– И всё? – усмехнулся папа.

– Нет, песня вообще боевая, а это – лейтмотивом…

– Можно уже открывать? – спросила Даша.

– Да. И, Даш, принеси айпад, а лучше – ноутбук. Посмотрим, что там…

– У меня включен, – папа поднялся, ушел на лоджию, вернулся с ноутбуком. – Где искать?

– Дай мне, – сказала мама. – Они у меня во френдах…

Нашли клип «Пусси райот», установили экран так, чтобы всем было более-менее видно.

– Включаю! – предупредила мама.