— Ну, не знаю. Ты уверен в этом? А? Жить вот так, постоянно прячась и ото всех, и от себя самого. А как же свадьба, любовь, дети? Да, он богат и красив, но разве это все, Кристоф?

Ее медово-карие глаза окрасились нескрываемой злобой, а губы искривились в неприятной усмешке.

— Любовь у меня есть. А остальное меня мало интересует. Ты больше по этой части, не так ли? Грета.

— За одну ошибку ты предпочел променять меня на мужика! — повторила она, повысив свой и без того тонкий голосок. — Вместо того, чтобы самому быть самцом и иметь женщин, ты сам предпочел стать бабой?!

Я оставил ее без ответа. В одном она права. Я с удовольствием променял истеричную девчонку, на парня. Хотя бы не имею такого счастья слушать подобные истерики ежедневно. Решив, что с этим надо покончить как можно быстрее, прошел мимо незваной гостьи и взял с полки папку с документами. Это все. Теперь можно уезжать без необходимости возвращаться в скором времени.

— Подожди! Кристоф! — когда возвращался и проходил мимо нее, Грета в буквальном смысле напала на меня — схватила за здоровую руку и вырвала из нее папку, быстрее, чем я успел отреагировать, положила мою ладонь на свою маленькую грудь.

— Ты… — прошептала она, — уверен, что не хочешь женщину? Настоящую? Хоть сейчас? Хочешь меня трахнуть, Кристоф? Прямо здесь, сорвать с меня трусики. Они… такие шелковые, черные… твой любимый цвет.

Где он? Где Кристоф?!

Бой уже начался, но я не видел его перед началом, и до сих пор не нашел его в зале. Все ищу и ищу — а его нет. Ивантеева тоже здесь нет. И этой Греты. Хотя приглашены были все. Их места пусты. Четыре рядом стоящих кресла пусты.

Бой уже начался.

Я ушел в первый нокдаун прежде, чем вообще сообразил, что происходит. Увлекся поисками в зале, а противник оказался сильным.

— Раз, два, три, четыре, — услышал над собой и в первый раз с легкостью поднялся.

Это была случайность. Встал и тряхнул головой. Случайность. Черт возьми, где он?! Он собирался навестить отца. И… Никого из них здесь нет.

Во второй нокдаун улетел сразу вслед за первым. Я не мог сосредоточиться на бое. Где Кристоф?

Где Кристоф?!!

* * *

Опоздал. Я опоздал. Обещал и опоздал! А все моя упертая глупость! Пошел за документами. Не мог это сделать утром?

Тяжело отбиваться от двух здоровенных парней, когда у тебя есть всего лишь одна рука. Повезло в одном — нападавшие не знакомы ни со словом спорт, ни со словом борьба. Размахивают кулаками беспорядочно, совершенно не думая, что делают. Первым делом я получил мощный удар в живот. Хорошо, что прошел прекрасную школу у Белова и успел вспомнить его урок о том, как сделать так, чтобы удары не были столь болезненными. Мне это пригодилось сейчас. Хотя бы для того, чтобы не упасть и остаться стоять на своих двоих.

Они напали на меня прямо в подъезде, когда я раздраженный выходил из своей квартиры. Там осталась хозяйничать Грета, я предложил ей подождать моего отца и предложить ему то, что она предлагала мне. Так как меня это уже не интересует.

Первого я уложил с ходу, заехав тому в пах ногой. Простой и очень действенный удар. А вот второй обиделся за друга. Зарычав, как разъяренный буйвол, бросился на меня и первым делом попытался ухватить за мою раненную конечность.

Я увернулся. При этом получил серьезный удар по ноге. Но это не помешало мне той же ногой отправить второго нападавшего кубарем с лестницы вниз. Я перешагнул через него, хоть уже на тот момент шел с трудом. Повезло, что на улице меня уже ждало такси. Сначала мы рванули быстро, а потом уже и в пробке застряли. Я мог бы пойти пешком — но с моей ногой это стало невозможным. Видно, удар был сильнее, чем я предполагал.

Опоздал. Опоздал и вошел в зал уже тогда, когда Белова отправили в третий по счету нокдаун. Огромный, в промокшей насквозь майке, он рухнул под сокрушительным ударом. Хромая, открыл дверь еще здоровой рукой и прошел по коридору между зрительскими сидениями чуть вперед. И остановился. Сложив руки на груди, даже не смотря на бинты и ранения, остался стоять в проходе и смотреть на него. И не удивился, когда Белов почувствовав мой взгляд, повернул свою голову на меня. Он лежал мокрый, поверженный, лежал на грязном полу ринга и притворялся, что собирается проиграть. На его взгляд я гордо задрал свой подбородок, посылая ему ухмылку, означавшую только одно — я не верю в его слабость. Он придуривается. Виктор не может сдаться. Кто угодно, но не этот великан.

Даже в таком состоянии, он сначала ощупал меня своими черными глазами. И моментально нашел ответы на свои вопросы. Я и сам чувствовал кровь на губах. Похоже, это еще и было заметно.

По залу бежали разочарованные возгласы толпы:

— Русский слабак!

— Пусть убирается к себе, наши парни круче!

Какого же было их общее удивление, когда эта на миг и в шутку поверженная машина молниеносно оказалась на ногах и осыпала целым градом ударов своего соперника. Который только что кричал залу о своей скорой победе. Ходил по рингу и, задирая руки вверх, заявлял свою мощь. Мощь превратилась в кашу и рухнула на пол как подкошенная, не смотря на то, что была даже крупнее Белова. Виктор — машина для убийства, которую просто опасно выпускать на ринг. Неужели, они этого не знали? Мне оставалось удовлетворенно хмыкнуть. Похоже, в несомненности его победы уверен был только я. Зря ставки не сделал.

Под восторженные крики толпы, я покинул этот зал и, продолжая хромать, направился туда, где по идее должна была быть его раздевалка.

Дверь раздевалки впечаталась в бетонную стену, покрытую черной матовой краской. Вместе с тем на пороге возникла фигура Белова. Я стоял лицом к входу, у противоположной стены, опирался спиной о встроенные шкафы. Стоять было больно, впрочем, садиться и показывать, что страдаю, не собирался. Не дождется.

— Кто это сделал?!!

Я не видел ничего в тот момент. Ничего, кроме его мощного тела и горящих горем и невыносимой злобой черных глаз. Нашел, кого жалеть. Идиот.

— Какая разница, — я хотел пожать плечами, но у меня это не получилось. Боль уже зашкаливала. И Виктор это заметил.

— Кто это сделал, Кристоф?! — захлопнув дверь столь же стремительно, как и распахнув ее секунды назад, боец, только что победивший на ринге, подлетел ко мне.

— Какая разница, Виктор? — посмотрел на него снизу вверх. — Все уже позади. Мы едем домой. Ты и я.

Он дернулся было в мою сторону, я же остановил его, уперев ладонь в пылавшую грудь титана.

— Нет, не сейчас. Я… не могу.

— Прости, прости, Кристоф, — его ладонь легла на мой затылок, а лоб уперся в мой лоб.

— Мы вылечим тебя. Все будет хорошо, потому что ты больше никогда не заставишь меня отойти от тебя хоть на шаг. Никогда этого больше не будет!!!