завидную подвижность. Я помотала головой, стараясь не показывать своего страха, и напряженно сглотнула:

– Там, наверху, мне сказали спросить вас. Голди… Голди – моя кузина, где она?

При упоминании имени Голди с Джо произошла та же моментальная перемена, что и с китайцем наверху. Но его улыбка вызвала у меня большее беспокойство. В ней сквозило нечто собственническое – он не только знал Голди, он знал ее гораздо лучше, чем смела надеяться я. А еще в этой улыбке было что-то жуткое, угрожающее. Я никогда не боялась улыбок, но эта привела меня в ужас. А когда китаец как-то по-особому произнес имя «Голди» – растягивая его и будто полируя в своем рту как камень, я вдруг сразу осознала: этого человека связывали с моей кузиной отношения, которых мне не хотелось понимать. И я непроизвольно попятилась назад.

Джо заметил. Он замечал каждое движение, каждый жест, даже моргание. И его глаза сузились.

– «Златовласка» ушла, но она вернется. Она всегда возвращается. Передай ей при встрече, что на этот раз я жду свои деньги. – Губы китайца снова скривились в жуткой улыбке, а его голос понизился до сиплого шепота: – Если не забудешь. – Он протянул ко мне сложенную чашечкой руку, словно призывая: «Попробуй и ты».

Но с меня уже было довольно. Кузины в этом притоне не было, и я дала своему страху волю. Помотав головой, я бросилась бежать, перебирая ступеньки так быстро и чудом не цепляясь ногами за подол юбки.

Захлопнув за собой входную дверь, я выскочила в ночь. Глубоко вдохнув воздух Чайнатауна – сладкий и прилипчивый, пропитанный запахами древесины и рыбы, я устремилась к коляске. Не замечая ничего вокруг.

Пити подал мне руку.

– С вами все в порядке, мисс? – спросил он.

– Отвезите меня домой, – велела я.

Домой я вернулась в так и не застегнутом пальто. Я так отчаянно пыталась найти разумное объяснение увиденному и успокоить свой растревоженный разум, что сделала самую большую глупость, какую только могла. Я направилась прямиком к двери кузины и постучала в нее. Ее «Входите» прозвучало приглушенно-сонно.

Голди полулежала на кресле в тусклом свете садовых фонарей, проникавшем в окна, и лениво горевшего в камине огня. Фарфоровые пастушки, танцевавшие на мраморной крышке камина, казались расплывчатыми тенями. На кузине были только сорочка и пеньюар.

– А-а, это ты, – пробормотала она. – Где ты была? Ах да! С мистером Фаржем. – Моргая, Голди села. – Который час? Ты отсутствовала так долго.

– На обратном пути я остановилась…

– Сколько сейчас времени?

– Голди, – пододвинув стул поближе к ее креслу, я присела, – после встречи с мистером Фаржем я сделала остановку в Чайнатауне.

– Зачем?

– Потому что я видела тебя там ранее.

– Не говори ерунды.

– Я видела, как ты вошла в опиумный притон. И сама туда сходила. Я все видела. И разговаривала с Джоем. Он страшный. Не знаю, как ты его выносишь…

Голди нахмурилась:

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ох, Голди! Как часто ты туда наведываешься? Он сказал…Джо сказал, что хочет получить свои деньги. Сколько ты ему задолжала?

Выражение на лице кузины сделалось непроницаемым.

– Ты должна сказать мне правду. Я несколько раз видела, как ты ночью тайком выскальзывала из дома. Ты, наверное, ходила туда…

– Не рассказывай об этом папе. – Сонливость Голди как рукой сняло. – Он не должен услышать об этом ни слова. Ты меня понимаешь, Мэй? Ни слова!

– Ты хочешь сказать, что он даже не подозревает?..

– Ни слова, Мэй! – Голди вскочила с кушетки. – Мне не будет жизни, если все это всплывет.

– Но… – Я подумала о колонке Ларосы. «Дебютантка (чье имя всем известно)». – Ты уверена, что об этом больше никому неизвестно?

– Конечно, неизвестно! Я была очень осторожна. – Она была так категорична… –  Ох, я была такой дурочкой. Ты должна мне пообещать, Мэй. Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста!

– Чем смогу, помогу.

Искорки, засверкавшие в ее глазах, превратились в слезы. Растрепавшиеся волосы коснулись моей руки.

– Ты должна мне помочь сохранить это в тайне.

А я снова усомнилась, что ее визиты в опиумный притон оставались для всех тайной. Но Голди явно не узнала себя в словах Ларосы, и я вспомнила, как быстро она со своими друзьями забывала его колкие выпады. Только я подумала, что мне надо ей об этом сказать, как Голди выпалила:

– Я хочу бросить. Мне это не на пользу, сознаю. Ты должна помочь мне отказаться от этого пагубного пристрастия.

Сделай она это – и заметка в колонке обернулась бы выдумкой. И Голди осталось бы только смириться с тем, что общество подозревало ее в «пагубном пристрастии». Неприятно, но преходяще. И потом – возможно, я была неправа. Под «дебютанткой» в колонке Ларосы могла подразумеваться любая девушка или женщина. Наверняка Голди не единственной нравилось курить опий.

– Я тебе помогу. – заверила я кузину с облегчением, но тут снова вспомнила о Джое: – Только ты должна вернуть ему все деньги, которые задолжала. Сколько ты должна ему?

– Ты о Чайне Джое? Ах, пустяки! Это не важно.

– А для него это важно, как мне показалось. Он сказал, чтобы ты принесла их в следующий раз.

– Следующего раза не будет, – вздернула подбородок Голди.

– Да, но, по-моему, все же лучше ему заплатить.

– С какой стати? Он всего лишь китаец. Что он может мне сделать?

Я вспомнила улыбку Джоя, источавшуюся от него угрозу. Как могла Голди быть такой беспечной? Неужели мы настолько по-разному воспринимали этого человека? Этого Чайну Джоя? Голди схватила меня за руку. Чайна Джой так прочно завладел моими мыслями, что я подпрыгнула.

– Я доверила тебе свой самый важный секрет. Ты никому не должна его раскрывать. Я так долго нуждалась в такой подруге, как ты, Мэй! Ты даже не представляешь, насколько мне было тяжело…

– Ты больше не одинока, Голди, – заверила я кузину, пытаясь унять сердцебиение. – Я здесь, чтобы тебе помогать. Всегда.

Глава тринадцатая

Нас пригласили на вечер к Андерсонам – знакомство с новоявленной и всеми восхваляемой певицей-сопрано, Вериной Ломбарди. В тот день, одеваясь, я вздрогнула от крика, донесшегося из холла. Встретившись глазами в зеркале с Шин, делавшей мне прическу, я пробормотала:

– Что это было?

А через миг раздался еще один крик. Шин устремилась к двери спальни.

– Миссис Салливан! – Китаянка вылетела в коридор, я за ней.

Пеньюар на тете был надет косо, волосы растрепаны, взгляд дикий и несосредоточенный. Шин попыталась успокоить ее и завести снова в спальню:

– Пойдемте, миссис. Вам нужно отдохнуть.

Но тут тетя заметила меня:

– Почему ты не