– Тебя хотел увидеть.

– Что теперь подумает мама?

– То, что я не случайно появился у вас. А что страшного? Пусть знает, что у нас с тобой отношения. Мы – взрослые люди. В конце концов, мы любим друг друга, – спокойно проговорил Анатолий Николаевич.

Город светил вечерними окнами. Это было его развлечением. Действом. Оформлением времени суток. Теплое сияние радовало глаз. Грело душу.

– Давай сходим в кино. – Григорий повернул голову к Наталье Михайловне. – Оттянемся.

– Не уверена, что сейчас можно посмотреть что-нибудь хорошее.

– А что бы ты хотела?

– Ничего. Американский ширпотреб меня не интересует. Наши новые фильмы тоже не хочу смотреть. Они грубы и примитивны.

– Ладно, давай купим кассету с каким-нибудь хорошим фильмом. Видак у тебя есть.

– Я его не смотрю. – Она улыбнулась, легко, непринужденно. – Ты меня упорно втягиваешь в другую жизнь.

– Это плохо?

– Я к этому не готова.

– По-моему, это хорошо. Ты – творческая личность. Тебе нужны яркие эмоции, новые впечатления. Пошли.

«Я чересчур много времени трачу на эту женщину, – думал он. – Пусть. В конце концов, главное по выборам сделано. Теперь надо лишь подправлять процесс. Реагировать, если что стрясется. И не более».

Прилавок подсунул им обилие кинопродукции. Глаза выхватывали названия, имена. И тут мелодия полезла из кармана. Кто-то намеревался передать Григорию некие сведения или получить от него определенную информацию.

Звонила Маша. Она будто чувствовала, что он с другой женщиной.

– Когда приедешь?

– Не сейчас. Горячая пора.

– И когда она кончится, горячая пора?

– После выборов. – Он косила глаза – не слишком ли заинтересовалась его разговором Наталья Михайловна?

Пауза.

– Давай я к тебе приеду.

– Бросишь работу? – телефонный диалог начинал раздражать его.

– Брошу. Я так соскучилась. Говорю с тобой, а там мокро.

– Причина серьезная. – Он вновь косил глаза на свою спутницу. – Постараюсь изыскать возможность решить ее.

– Ты опять не один?

– К сожалению.

– Опять совещание?

– Да.

Пауза.

– Я перезвоню.

Телефон вернулся в карман. Только ему не хотелось пребывать там. Воспроизведя мелодию, он снова добился того, чтобы оказаться в руках.

– Григорий Матвеевич? Это вам из Москвы звонят, исполком «Единой России». Я вот по какому поводу. Вы должны проследить за подсчетом голосов по партиям в день выборов.

– Что значит, должен?! – взвился Григорий.

– У нас вы числитесь ответственным за работу наблюдателей по округу. Мы вам выслали по электронной почте формы отчетности. В день выборов будете их заполнять каждый час и присылать нам. Инструкция приложена.

Григорий хотел произнести заветные русские слова, но передумал – пожалуются наверх. Из-за подопечного приходилось терпеть. Черт бы их побрал! Сволочи!

– Вы поняли? – тыкали в него вопросом. – Поняли?

– Да! – со злобой выпалил он.

Телефону все-таки пришлось занять место в кармане куртки.

– Ты нарасхват.

– Есть такое. – Григорий заставил себя успокоиться. – Что выбрала?.. – Взгляд на цветастый картонный футляр. – Ты – эстет.

– Не любишь Гринуэя?

– Почему? Он занятный. Но слишком заумный.

Фасады зданий поплыли мимо. Старых и не очень.

Здания взирали на снующих людей снисходительно.

– Мы – продукт своего времени, – задумчиво говорила Наталья Михайловна. – Истина банальная. Но многие ли понимают, сколь они привязаны к данному времени, в какой степени они – его дети. Мы отличаемся от тех, кто жил сто, двести, тысячу лет назад, а те, кто будут жить через двести, триста лет, будут отличаться от нас. По этой причине каждое поколение ищет ответы на старые вопросы, хотя они давно уже найдены.

– Чепуха. Миром правят те же страсти, что и десять тысяч лет назад – алчность, зависть, жажда власти, славы, богатства. Ничего не изменилось.

– Побудительные мотивы не изменились. Но люди стали другими. Скажем, сейчас западное общество исключило Бога из своего рационального мировосприятия. Сто лет назад было по-другому.

– Что-что?! Рациональное мировосприятие? Господи. Ты меня пугаешь. Женщина не должна быть такой умной.

Наталья Михайловна глянула на него с ехидной усмешкой.

– Поскольку я меняться не собираюсь…

Он не дал ей договорить:

– Предлагаешь найти дуру? Нет уж… Ладно, признаюсь: я предпочитаю умных женщин. Хотя и побаиваюсь их.

Дуру не надо было искать. Дура наличествовала и собиралась приехать. Его беспокоило, что Мария вполне могла сделать это. Правда, она не знала, где располагается штаб, где живет Григорий. Все равно ее неожиданное появление грозило проблемами.

– Поехали в Москву, – предложил он. – Поехали. На день или два. Сходим в Большой театр. Посмотрим интересные драматические постановки. Самые горячие. Билеты я достану. Заглянем на какие-нибудь выставки. Потусуемся. Подышим московским воздухом.

Он готов был отправиться немедленно – мчаться на машине или сесть в поезд. Ее глаза смотрели как всегда спокойно.

– Давай закончим начатое дело.

– Какое?

– Посмотрим фильм.

Конечно, он потащил ее в постель, едва они оказались в квартире. Эта женщина всё так же влекла его.

А потом они смотрели Гринуэя. Фильм захватил Григория. Он вынужден был признать, что недооценивал этого режиссера.

Утром она опять поднялась раньше Григория. Проснувшись, он разыскал ее в мастерской. Она работала.

– Привет, – сказал он и отправился принимать душ.

Завтракал он в одиночестве. Наталья Михайловна продолжала творческий процесс, а Григорий не проявил недовольства по данному поводу. Траектория последующего движения завернула в мастерскую. Он подошел к ней сзади, обнял, прижал к себе, стал целовать в шею.

– Ты мне мешаешь, – медленно проговорила она.

– Я тебе помогаю. По-моему, так работать гораздо легче. – Он положил руки на ее груди, принялся их ласкать. – Я не прав?

– Прав. Ты всегда прав.

– Иронизируешь?.. Жаль, что надо ехать. Всё, убегаю.

Позже, пребывая внутри машины, он вспомнил про вчерашний партийный звонок. И разозлился. Появление в штабе родило вопрос, обращенный к Ольге: