– Обоснуйте свой выбор! – рявкнула Радько.

– Она мне не нравится, – пробормотал я.

– По какой причине?

– Противная.

– Что вас от нее отвращает?

Я пожал плечами.

– Я не люблю восточных женщин, меня привлекают дамы европейской внешности. А эта кукла явно принадлежит к монголоидной расе: темные волосы, широкие скулы, узкий разрез глаз. И весьма странно, что у нее сбоку нарисован рыбий хвост. Жениться на русалке? Увольте!

– А если будет выбор: кентавр или русалка, кого вы предпочтете? – оживилась Радько.

– Никого, – сообщил я. – Кентавры мужчины. А русалки живут в воде. Никто из предложенных вами не подходит мне в спутницы жизни. Первый по половому признаку, вторая по среде обитания.

– Не любите море? – заинтересовалась Радько.

– Чисто теоретически прекрасно отношусь к морю, – начал объяснять я, – но на пляж не езжу. Там жарко, шумно, грязно, кричат дети, а большинство взрослых в раздетом виде выглядят устрашающе. Смотришь на фигуры в купальниках-плавках и понимаешь: всем им пора перестать питаться десять раз в день и надо спешить в спортзал.

– Виктор, включите диктофон, я объявляю диагноз, – торжественно продекламировала Радько. – Шизофренически параноидальное состояние в соединении с глубоким комплексом неполноценности в фазе обостренной обиженности на весь окружающий мир и злобности по отношению к женскому полу. Латентный сексуальный маньяк, подавляющий желание убивать брюнеток и…

Я не дал эскулапу договорить.

– Вы о ком сейчас ведете речь?

– О вас, голубчик, – заулыбалась тучная мадам академик. – Не переживайте, сегодня в нашем распоряжении масса средств для сдерживания ваших инстинктов: таблетки, уколы, психотерапия, занятия в группе…

– С чего вы взяли, что у меня комплекс неполноценности? – перебил я Радько.

Гора в кресле попыталась сложить руки на животе и потерпела неудачу – верхние конечности оказались слишком коротки для столь объемного пуза.

– Душа моя, – сладко пропела ученая дама, – только не нервничайте. Вы сказали, что никогда не женитесь на русалке.

– Конечно, нет, – фыркнул я. – Как вы себе представляете наш счастливый союз? Супруга не может передвигаться по суше, а у мужа отсутствуют жабры, он не приспособлен дышать в воде.

– Нет, голубчик, – нежно остановила меня Радько, – вы человек сухой, рациональный, поэтому подводите под свое решение логическую базу. На самом деле причина иная. Знаете, почему вы не желаете жить с русалкой? Потому что думаете, что никогда не сможете вместе с ней опуститься на дно.

– Верно, – согласился я, – пару секунд назад я сказал вам то же самое: я не приспособлен дышать в воде.

– Ангел мой, обратите внимание на свое подсознание, – повысила голос Радько. – Что оно вам говорит? Слышите?

– Нет!!! – воскликнул я.

– Я не опущусь на дно, значит, я дерьмо, вот голос вашего эго, – объявила Радько. – Вот она, самооценка: я – дерьмо. Дерьмо я.

Я оторопел, а доктор продолжала:

– Дерьмо не тонет. Если я не тону, то я какашка.

– Оригинальный вывод, – не выдержал я. – А сексуальный маньяк во мне в чем проявляется?

– В ненависти к матрешкам, которые символизируют весь женский род, – пояснила врач. – Ни на одной господин Подушкин жениться не пожелал.

– По-вашему, если мужчина холостяк, то он серийный убийца? – уточнил я.

– Конечно, нет, – засмеялась Радько. – Я не женат, но мне деревянные куклы очень нравятся. Все. А вам нет. Дорогуша, мы можем начать ваше лечение с электровоздействия на лобные доли мозга. Да! Чуть не забыл, есть и хорошая новость: старческого слабоумия у вас не наблюдается, что весьма отрадно для человека совсем не молодого возраста. Я прав, Виктор?

– Да, да! – подхватил помощник. – Жизнь дурака вовсе не радостна, уж я-то знаю.

Я стал лихорадочно соображать, как побыстрей смыться из кабинета странного существа, которое все же оказалось мужчиной.

Тут у Радько зазвонил мобильный, и он произнес в трубку:

– Да! Правда? Бедный Леонид Маркович… Сейчас поднимусь.

Доктор с кряхтением встал, и я увидел, что его рост совпадает с объемом талии.

– Душа моя, потоскуйте пока в компании Виктора. У нас беда – доктор Горелов погиб в ДТП.

– Это не горе, а следствие его алкогольных возлияний, – тихо уточнил помощник.

Радько оглушительно кашлянул, сердито взглянул на ассистента и, уже стоя на пороге, вновь обратился ко мне:

– Ванечка, не плачьте. Сегодня вечером собака не станет вам отвечать. Пара ударов током, и вся шизофрения пропадет. Виктор, позвони в процедурный кабинет.

Не успел эскулап переместиться в коридор, как я вскочил и ринулся к двери.

– Вас просили подождать, – занервничал Виктор.

– Мне срочно надо в туалет, – соврал я.

– Провожу вас, – заявил ассистент, который явно боялся упустить пациента.

Пришлось идти по коридору в компании парня. Мы спустились на первый этаж.

– Как зовут Радько? – спросил я.

– Александр Миронович, – ответил мой спутник.

– Значит, он точно мужчина, – выпалил я.

Мысленно я себя укорил: Иван Павлович, ты свалял дурака, сделал неверный вывод, увидев на шее человека золотую цепочку. Сильный пол давно украшает себя бижутерией, и возможно, у врача на ней висит нательный крестик.

– Женщина бы откликалась на Александру Мироновну, – заметил Виктор.

Ну, с этим не поспоришь.

– Странно, что отоларинголог ставит диагноз шизофрения, – пробурчал я.

– Академик не занимается ушами, – опешил Виктор, – он психиатр.

Я остановился у двери, где на табличке был изображен мужчина, и схватился за ручку.

– Стойте, туда нельзя, – сказал мой провожатый, – это не сортир.

– Да? – удивился я. – Видите табличку? Здесь буква «М» и нарисована мужская фигура.

– Тут кабинет уролога, – объяснил Виктор, – а унитаз вы найдете в помещении слева, где на двери написано «Комната релакса».

– Почему просто не указать «Туалет»? – вздохнул я.

Виктор опустил глаза в пол.

– Это неприлично.

Думая, как удрать от сопровождающего, я вошел в предбанник, где еле поместилась маленькая раковина. Помощник Радько втиснулся следом.

– Виктор, оставьте меня одного, – сурово потребовал я, – хочу остаться с унитазом тет-а-тет.

Парень быстро выскочил в коридор.