— Мои наблюдения за последние два года со всей очевидностью подтверждают ее слова, — сказал я, довольный, что могу помочь Эвис.

— Согласен, — кивнул Финбоу. — Возможно, это один из важнейших психологических моментов всего дела. Полагаю, мы должны принять его. Совершенно очевидно, что Эвис не влюблена. Ей не удалось обмануть меня. У всякой лжи есть предел. Ей нравится Кристофер, но она его не любит. Ей не нравился Роджер. Ее утверждения полностью согласуются с тем, что я узнал от Кристофера. Он весьма определенно охарактеризовал ее отношение к Роджеру, но я не стал бы придавать его словам слишком большой вес.

— Почему? — спросил я.

— Видите ли, Кристофер не хуже меня понимает, что он мог убить удачливого соперника, но у него не было никаких причин убивать отвергнутого. Если бы успеха добился Роджер и Кристофер убил его, он, наверное, попытался бы обмануть нас, утверждая, что Роджер ничего не значил для Эвис. То есть рассказывал бы ту же историю, что и теперь. Но если Эвис действительно нравился Роджер, глупо предполагать, что она станет выгораживать его убийцу, а также глупо предполагать, что у нее есть причины вводить нас в заблуждение, заставляя думать, что она не любила Роджера. Нет. Насколько я могу судить, Эвис не испытывала абсолютно никаких чувств к Роджеру. С ней стоит еще разок побеседовать, но ее слова довольно хорошо согласуются с тем, что рассказал Кристофер.

— Вы уделяете слишком много внимания отношениям этих троих, — сказал я.

— Если я разберусь в этих отношениях, — ответил Финбоу, тасуя карты, — то разберусь и с Кристофером — виновен он или нет. Он очень умный молодой человек, вполне способный на подобное убийство. Вы заметили, как Кристофер играл в бридж? Он умеет рисковать. Думаю, он способен при необходимости убить человека. А еще меня немного беспокоит этот его медосмотр. Если завтра вечером он не вернется или вернется расстроенный, я заподозрю здесь связь с Роджером.

У Финбоу был задумчивый вид.

— Впрочем, не следует везде видеть связь. Ему действительно назначен медосмотр. Кроме того, в утро убийства Кристофер отсутствовал в каюте очень короткое время. За три минуты не так-то просто убить человека, закрепить румпель и привести себя в порядок. Может быть, он увидел или услышал нечто такое, что заставило его в страхе броситься назад в каюту?

На мой взгляд, картина, нарисованная Финбоу, выглядела неубедительно. Между тем он продолжал:

— С другой стороны, Кристофер вполне мог совершить убийство. И самый вероятный мотив — ревность. Если бы нам удалось это исключить — а я уверен, что удастся, — тогда трудно представить, зачем ему убивать отвергнутого соперника. Гораздо логичнее было бы наслаждаться страданиями Роджера.

— Есть еще одна версия, о которой я упоминал вчера, — вставил я. — Кристофер мог убить Роджера, чтобы со временем Эвис стала очень богатой. Они оба будут состоятельными людьми, когда поженятся.

— Не исключено, Йен, — согласился Финбоу. — Но не очень вяжется психологически. Сомневаюсь, что страстно влюбленный мужчина будет убивать ради денег — особенно когда он уезжает, а все его чувства сосредоточены на молодой женщине, которая еще не решила, выходить ли за него замуж. Вполне возможно, Кристофер опасался, что перспектива разбогатеть все изменит и заставит Эвис повременить с браком.

— Вы твердо уверены? — спросил я.

— Пока нет, — ответил Финбоу. — Я все еще пытаюсь составить полное представление об этих людях. Чтобы завершить процесс, мне нужно сегодня еще раз поболтать с Эвис. Подождите тут. Это недолго.

Я откинулся в кресле и закрыл глаза, надеясь, что из путаницы мыслей выкристаллизуются какие-то выводы, но в моей голове мелькали лишь неприятные картины, сопровождавшиеся воспоминаниями о спокойном голосе Финбоу. Я видел, как Эвис оплакивает смерть Роджера (хорошая актриса, сказал Финбоу)… как смотрит на меня из угла столовой, освещенная пламенем свечи… как признается Финбоу в своей жажде любви (он заметил, что Эвис слишком устала, чтобы убедительно лгать). Однако мои страдания длились недолго, и вскоре я уже сочинял теории, доказывающие вину Кристофера. Похоже, Финбоу его подозревал, и мне было гораздо легче представить его худое загорелое лицо, обращенное к жертве, чем Эвис, бесстрастно рассматривающую черную дыру в груди человека.

Через четверть часа из сада вышли Финбоу и Эвис. Его продолговатое лицо расплылось в довольной улыбке.

— Кажется, вы тут удобно устроились, Йен.

— Удобно, — согласился я.

— Как жаль! Мы хотели попросить, чтобы вы покатали нас на шлюпке.

Я недовольно заворчал, но поскольку очень горжусь своим умением управляться с парусом, то вскоре мы уже сели в шлюпку, опустили выдвижной киль и медленно плыли по Терну в направлении Поттера.

— Эвис, — тихо сказал Финбоу. — Я хочу с вами поговорить.

Бескровное лицо девушки побледнело еще больше, но, выдавив улыбку, она ответила:

— Нам обоим это пойдет на пользу.

— Мужчина средних лет может говорить с юной девушкой только об одном, — продолжал Финбоу.

— О чем же? — печально улыбнулась она.

— О ее сердечных делах. Дожив до сорока лет, обретаешь способность трезво оценивать сердечные дела других людей. Это помогает еще больше запутаться в собственных.

Завершив сложный маневр, я сказал Эвис:

— Берегитесь, дорогая. У него никогда не было сердца. Он прибегает к обобщениям, чтобы скрыть это от вас.

Эвис поджала губы.

— Не думаю, — ответила она, — что мне хочется обсуждать свои сердечные дела.

— Но вы же рассказывали мне о них ночью, — напомнил Финбоу.

— Ночью я была не в своей тарелке. — Губы Эвис сжались в тонкую бледную линию. — Все мы иногда говорим глупости.

— Верно, — тихо произнес Финбоу. — И зачастую это приносит нам пользу.

— А еще, — прибавила она, — чрезвычайно развлекает слушателей.

— Откровенность всегда интересна, — бесстрастно сказал Финбоу. — А откровенность привлекательной женщины отличается особым очарованием.

— Премного благодарна, — ответила она. — Надеюсь, я была достаточно откровенна, чтобы доставить вам удовольствие.

— Для этого недостаточно нескольких слов. Но если вы будете откровенны со мной теперь, то доставите мне огромную радость. Полагаю, вы должны гордиться, что в вашей власти сделать меня счастливым.

— Подобное я уже слышала раньше, — презрительно бросила Эвис. — От тех гадких мужчин, которые домогались меня. «Это доставит мне удовольствие, а вам не принесет вреда». Мне кажется, мистер Финбоу, вы себя переоцениваете.

Я пытался уловить хоть какой-то смысл в их быстром диалоге. И задавал себе вопрос: какая Эвис настоящая — холодная молодая женщина, дающая достойный отпор Финбоу, или хрупкое создание, готовое расплакаться в любую секунду? Ответ Финбоу убедил меня, что в ней уживаются оба этих существа.