– Вообще-то я пришел просить помощи Джеймса в решении одной большой проблемы, с которой мы столкнулись на севере, – произнес я. – Но я непременно найду время, чтобы утихомирить вашего домового.

Мне казалось, я смогу выкроить для этого пару часов, прежде чем вернусь назад в Чипенден.

– Ты хочешь забрать Джеймса с собой?

Я кивнул:

– При условии, что он согласится помочь.

– Ты собрался подвергнуть его риску? Ждешь, что он согласится помочь тебе в борьбе с темными силами? – Улыбки на лице Джека как не бывало. Ее сменил гнев. – Или ты забыл, что в последнее время на его долю уже выпало достаточно страданий?

– Нет, не забыл. Мы все так или иначе страдали в последнее время. Однако Графству и землям за его пределами грозит куда более страшная опасность. Даже не надейся, Джек, что она обойдет тебя стороной, – предупредил я. – Впереди нас ждет столкновение с темными силами. От него никуда не деться, даже если оно унесет жизни нас обоих – Джеймса и мою.

Гнев Джека пошел на убыль. Теперь на его лице читался смешанный с печалью страх. Брат молчал, не решаясь посмотреть мне в глаза.

– Элли снова в положении, – наконец произнес он. – После того что случилось в Пендле, я думал, мы никогда не решимся на еще одного ребенка. Она волнуется, Том. Поэтому при ней по возможности постарайся приуменьшить опасность.

Когда Джек, его жена и их маленькая дочь попали в лапы к ведьмам, Элли была беременна. Увы, от пережитого ужаса она потеряла своего второго ребенка.

– Обещаю, Джек. И прими мои поздравления!

Брат расплылся в улыбке и, похлопав меня по плечу, повел к дому. Кузница располагалась за амбаром, но Джеймса я в ней не увидел.

– Он работает на другом конце Топли, – пояснил Джек, прочитав мои мысли. – И вернется засветло. Надеюсь, даже успеет к ужину. Я буду очень признателен, если за столом ты не станешь распространяться о цели своего визита. Не хочу лишний раз расстраивать Элли. Она сильно устает и обычно ложится рано. Когда она поднимется наверх, можешь говорить все что угодно. Я как можно осторожнее сообщу ей, когда тоже буду ложиться спать. Ты не против, если мы постелим тебе на первом этаже, на кушетке?

– Нет, конечно, но ты уверен? Как к этому отнесется Элли? Вы все будете нервничать, зная, что под одной крышей с вами находится ученик ведьмака. Я намеревался уйти после ужина.

– С Элли все будет в порядке, Том, да и со мной тоже. Как-нибудь переживем. К тому же Джеймс наверняка предпочтет постель долгому пути. Не переживай, мы потерпим до утра.

Интересно, почему Джек вдруг изменил свое мнение по поводу моего пребывания в доме с наступлением темноты? Не потому ли, что нам всем грозила общая опасность? Или потому, что не надеялся снова увидеть меня и Джеймса и не хотел выставлять за порог в нашу – кто знает? – последнюю встречу?

Я повернулся и увидел, что мне навстречу вышла Элли. Я отметил про себя, что ее золотистые волосы стали светлее: прошедшие годы как будто заставили их потускнеть. В уголках глаз и губ появились первые морщинки. Но стоило ей улыбнуться, как тотчас становилось ясно: нашему Джеку повезло с женой. А мне тотчас вспомнилась Алиса, и я ощутил горечь. Собрав в кулак волю, я отогнал мысли о ней.

– Том, как я рада тебя видеть! – Элли сердечно меня обняла. – Мэри! Мэри! К нам пришел Том! Выйди и поздоровайся с дядей! – крикнула она.

В дверь выбежала маленькая девочка и застыла на месте, глядя на меня огромными круглыми глазами. У нее не было ничего общего с тем грязным, испуганным ребенком, что два года назад пугливо прижимался к матери в Башне Малкин.

– Привет, Мэри! – сказал я с улыбкой.

– Привет, дядя Том! Ты пришел, чтобы убить домового?

– Она имеет в виду того, что швыряется камнями, – пояснила Элли. – Только о нем и говорит.

– Надеюсь, мне не придется его убивать, – сказал я девочке. – Иногда домового можно уговорить переселиться в другое место.

– А я могу посмотреть, как ты будешь это делать? Хочу услышать, как он разговаривает!

– К сожалению, мне нельзя никого брать с собой, когда я разбираюсь с домовыми, – сказал я ей. – Многие из них не говорят. Но если этот что-нибудь скажет, я запомню каждое его слово и передам тебе. Согласна?

Мэри улыбнулась и кивнула. Я улыбнулся в ответ, затем быстро посмотрел на брата и его жену. Что и говорить, счастливая семья! Я почти забыл, что это такое – проводить время в их обществе. На меня вновь накатилась волна печали. Я могу погибнуть в предстоящей битве. Могу больше никогда их не увидеть.

* * *

Как и предсказывал Джек, Джеймс вернулся к ужину и дружески пожал мне руку. Выглядел он прекрасно – сильный, крепкий. Сразу видно – кузнец! Ростом он был с Джека, но гораздо мускулистее.

Когда-то ему сломали нос. Он сросся не совсем правильно и теперь был как будто слегка вдавлен в лицо. Впрочем, это не делало брата уродливым, скорее придавало его чертам некое разбойничье обаяние, тем более что его лицо часто освещала улыбка.

Я последовал совету Джека и не стал за ужином называть причину моего визита даже тогда, когда Джеймс спросил меня в лоб:

– Что привело тебя домой, Том? Ты пришел с какой-то целью или просто проходил мимо?

Прежде чем ответить, я тщательно прожевал очередную ложку горячего рагу, что дало мне возможность подумать.

– Я слышал, у вас тут какие-те неприятности с силами Тьмы, – сказал я. – Завтра я попытаюсь разобраться с домовым, который обосновался на другом краю деревни.

Джек благодарно улыбнулся мне.

– Том уговорит его уйти отсюда! – объявила Мэри.

– Разумеется, моя милая, – Элли ласково улыбнулась дочери. – В этом мире почти все можно решить словами. Правда, это требует терпения – а его, как известно, большинству людей не хватает.

Я улыбнулся Элли. Как бы мне хотелось, чтобы так оно и было! Если бы мы только могли уговорить слуг дьявола не возвращать своего хозяина к жизни в Хэллоуин! Как все было бы просто и легко!

Наконец Джек и Элли поднялись наверх, и Джеймс встал из-за стола.

– Пойдем посмотрим мою кузницу, – предложил он. – Там теперь все немного не так, как было в прошлый раз.

Это дало нам возможность поговорить наедине. Джеймс зажег фонарь и повел меня через двор к кузнице. Там он с гордостью показал мне новое оборудование: две пары тисков, а также несколько рядов самых разных инструментов, висевших на крюках на стене.