– Ну, во-первых, нас не имя ваше интересует, а тот или те, кого вы представляете. И во-вторых, откуда такая осведомленность?

– Мы многое знаем.

– Кто это «мы»?

– Мы, Новые.

Мгновение – и в голову брюнетке уже смотрело два пистолета.

– Спокойно, мальчики, я же сказала – пришла с миром.

– Почему мы должны вам верить?

– Скажем так, в этом деле наши интересы совпадают. Не все Новые на одной стороне.

– И в чем вы видите наши интересы?

Брюнетка слегка повела плечом.

– Ну, вам же Паук нужен?

– Паук?

– Паук, он же – Сид, он же – Мальцев. У него много имен. Выбирайте любое. Так нужен?

– Допустим. Вы знаете, где он?

– Нет. Но с помощью двух других вы его найдете, не сомневаюсь. А вот их-то как раз я вам отыскать помогу. Интересно?

– Пожалуй. И каковы же условия?

Лин снова широко улыбнулась:

– Вот это мне нравится! Люблю деловых мужчин! Давайте пройдем в комнату и обсудим.

Питерская Зона

Факелы чадили нещадно. Видимо, из-за тряпок, использованных в качестве топлива. Будь тоннели менее просторными, от дыма уже щипало бы глаза. Впрочем, в менее просторных тоннелях для Шатуна дым был бы, пожалуй, не самой серьезной из проблем. Он и так-то, двигаясь следом за Песковым, чувствовал себя не в своей тарелке, но старался не показывать вида.

Они были в пути уже почти полчаса, и пока что все шло почти без происшествий, если не считать внезапно вылетевшей на них в самом начале из технического коридора парочки ошалелых прыгунов. Разобрались с ними быстро: «лояльный» парализовал, а Шатун прикончил ножом. Возвещать о своем присутствии в тоннелях выстрелами было неразумно во всех отношениях. Конечно, у него имелся самопальный глушитель для пистолета, но он бы предпочел не применять его при «лояльном» без крайней необходимости: кустарное изготовление сего предмета было довольно очевидно, а с «легендой» оперативника АПБР, и так-то шитой белыми нитками, это уж никак не вязалось. Одна надежда на сумрак: авось не заметит.

Двигались медленно, со всей возможной осторожностью. На этом настоял Шатун. Ему как никому было известно, сколь быстро в Зоне меняется обстановка: еще вчера ты прошел в этом месте совершенно спокойно, а сегодня тут уже выход из пространственной аномалии, через которую валит толпа мутантов. И это даже на поверхности. А уж от подземелья сталкер ожидал всяческих каверз просто по умолчанию. Многометровая толща земли над головой давила почти физически. Кроме того, сильно напрягала тишина, которую нарушали лишь их осторожные шаги да раздражающий звук капающей воды где-то вдалеке. Бр-р!

– Как думаешь, мы сейчас где? – догнав спутника, шепотом спросил Шатун. Под землей ему всегда изменяло чувство расстояния, да и направления заодно.

– Под Елагиным где-то, – отозвался тот, немного подумав. – А может, уже и под Крестовским. В любом случае скоро станция метро будет. Следующая. Уже добрались бы, если б ты не тормозил. Говорю же – пусто здесь!

Ага, может, и пусто, только почему у Шатуна такое ощущение мерзкое, будто сейчас случится что-то очень нехорошее? И никакой мистики в этом не было, как и способностей, свойственных Измененным, – только сталкерское чутье. А чутью своему Шатун привык доверять. «Интуиция – это способность головы чуять задницей». Видел сталкер где-то эту фразочку. Понравилась и запомнилась, ибо в точку. Вот и сейчас оно нарастало с каждым шагом, это предчувствие накрывающего медного таза… Откуда? Что за опасность? Мутанты? Или…

Шатун на ходу скинул со спины рюкзак, и транквилизаторный пистолет, заряженный становыми дротиками, перекочевал из него в карман куртки. Чисто на всякий случай. Ох, зря они под землю сунулись, вот ей-богу зря!

– А если б он с бубей пошел, было бы еще хуже… – прошептал сталкер себе под нос свою любимую присказку.

– Что ты там бормочешь? – не оборачиваясь, осведомился Песков.

Спросил и замер. Внезапно, будто на стену наткнулся. Шатун остановился тоже, не сразу сообразив, что с «лояльным» творится что-то неладное. И только когда он пошатнулся и начал оседать на пол, а у самого Шатуна вдруг задрожали от слабости колени, до сталкера дошло – пьющий жизнь! Один раз ему не повезло столкнуться с таким Новым. Еще в Муромской Зоне. Чуть концы не отдал. И отдал бы, будь он тогда один…

Инстинкты сработали как надо, и очень здорово, так как в данном случае промедление было смерти подобно: несколько секунд воздействия пьющего жизнь – и ты становишься беспомощным, как медуза, выброшенная на берег прибоем. «Лояльный» был уже в конечной стадии этого процесса, а сталкер – в начальной. Но накатывающая слабость не помешала ему вскинуть транквилизаторный пистолет. В отсвете упавшего факела впереди мелькнула какая-то тень, и Шатун дважды выстрелил. Стрелял почти вслепую, но, к счастью, попал: там, в темноте, уже за гранью видимости послышался глухой звук упавшего тела.

Шатун перешагнул через упавшего Николая (теперь, когда воздействие прекратилось, он примерно через полминуты оклемается, правда, чувствовать себя будет паршиво) и метнулся вперед, держа пистолет в одной руке, а факел – в другой. Но больше впереди никого не оказалось. Только лежащий на полу пьющий жизнь. Вернее, пьющая, поскольку это была женщина, причем молодая и довольно привлекательная.

Шатуну некстати вспомнились «Сумерки» – фильм про гламурных вампиров, от которого балдела Ритка, его шестнадцатилетняя дочь. Это было еще тогда, в первые годы его сталкерства, до того, как жена забрала ее и уехала к родственникам в Новосиб… Как будто он застрахован от появления Зоны… Так вот, вампирши из того фильма (не то чтобы Шатун интересовался, просто телевизор же работал, а ему что – глаза закрывать?) выглядели точь-в-точь как эта – бледные, красивые, изящные, словно с подиума. Только одежда на ней, само собой, не от-кутюр, а для хождения по холодным подземельям.

Пьющая жизнь была без сознания. И немудрено: попали оба дротика – в грудь и в плечо, а это для Нового – не фонтан. Двойная доза стана вырубает их наглухо.

Сзади послышалось шевеление. Шатун обернулся – Николай медленно и с трудом поднимался на ноги.

– Надо ее убить! – произнес он. – Нельзя такую оставлять у себя за спиной!

Сталкер заколебался. По большому-то счету, «лояльный» прав, конечно, – опасная тварь, от которой следовало избавиться. Вот только убивать беспомощную, да еще женщину – совсем не то же самое, что пристрелить в бою пытающегося тебя убить Измененного.

– Чего молчишь? – уловил его колебания Песков. – На личико симпатичное запал? Она бы нас обоих убила, не раздумывая! Давай, время дорого! Только ножом, чтобы без шума.

Шатун с досадой отвернулся: а то он сам тупей паровоза и не понимает! Но главное не в этом. Мотивы «лояльного» предельно ясны: всю грязную работу он хочет спихнуть на того, кого считает профессиональным убийцей Измененных, а сам чистеньким остаться. Да и непросто убивать себе подобных собственными руками, ох как непросто! К тому же риск попасть в лапы Новых у них обоих весьма велик. А Шатун слышал, что настоящие Измененные относятся к «лояльным» едва ли не хуже, чем к людям. А если еще у «лояльного» на руках будет кровь Нового, ему не позавидуешь. А отживший, тем более из АПБР, при подобном раскладе – так и так покойник. Конечно, Шатун не был телепатом, но в людях разбирался. А тот факт, что «лояльные» – не совсем люди, в данном случае значения не имел. С Николаем все эти выкладки сами собой напрашивались, прямо в глазах его читались. Всяко выходило, что убивать Шатуну…