Это был прекрасный зимний вечер. Один из тех благостных вечеров, угодных и Богу, и людям. Яркая луна освещала пустые улицы. Да, я вышел на охоту! Охоту на зверя. Вы можете осуждать меня за безрассудный поступок и обвинять в гордыне, но я не мог пребывать в праздности, зная, что где-то в этих переулках скрывается оборотень. Я не ошибся… Он вышел на охоту! Готов признать это даже на суде Святого Трибунала, но я его чувствовал, как охотник чувствует дичь, спрятавшуюся в чаще леса. Шел по улицам, прислушиваясь к каждому шороху, и мне казалось, что город вымер…

Он был и знатен, и богат,

Силен, как дикий зверь.

Но проклят за любовь свою,

За дерзость и мечту.

Возможно, именно в тот вечер и началось мое падение в греховную пропасть. Вместо молитвы, призванной защитить от нечистого, я шептал эту старинную балладу, услышанную в доме графини. Слова накладывались на мои шаги и отзывались ударами сердца.

С тех пор прошло немало лет,

Исчез сей древний род.

Но летопись еще хранит

Баронскую судьбу…

В одном из переулков мелькнула тень. Быстрая, почти незримая и потому еще больше меня испугавшая. Она мелькнула и вдруг исчезла, словно зверь почуял добычу и замер. Я сжал рукоять меча, укрытого монашеским плащом, и совершенно случайно увидел оборотня. Он был уже рядом… Огромный оскалившийся волк.

Оборотень стоял на задних лапах, но вдруг присел и прыгнул! Я едва успел отскочить в сторону, чувствуя, как удар его когтей зацепил и сорвал плащ. Казалось, что зверь ударится о стену дома, но он извернулся, словно кошка, и зарычал. Даже сейчас, когда пишу эти строки, эта картина стоит перед моими глазами так ясно, словно это было вчера.

На его блестящих клыках дрожала ниточка слюны. Я видел ее так близко, что, казалось, протяни руку и достанешь! Мне показалось, что зверь играет со мной. Он даже остановился и наклонил голову. Несколько мгновений оборотень смотрел на меня, а потом царапнул лапой по земле и пригнулся перед прыжком.

Он прыгнул, но я был готов к этому! Сделал шаг в сторону, встречая зверя сталью клинка, и почувствовал, как меч встретился с этой проклятой Богом и людьми плотью! Оборотень зарычал от боли, а вместе с ним зарычал и я! Он смертен! Смертен, тварь! Это понимание мелькнуло ослепительной вспышкой, но я допустил ошибку – сделал выпад! Длинный, проваливающийся выпад. Достал! Достал, но не убил! Зверь был ранен, но успел нанести ответный удар!

Задыхаясь от боли, я отлетел в сторону, упал, но попытался подняться. Не успел. Еще один удар, и я, словно тряпичная кукла, покатился по земле. Перед глазами плыли красные пятна. Зверь, даже раненый, двигался так быстро, что, казалось, едва касался земли. Как бы там ни было, мне не хотелось умирать на коленях перед нечистью. Я попытался встать, но тут зверь завыл и крутанулся на месте! Из его загривка торчал арбалетный болт…

Из темноты выскочил незнакомый мужчина и бросился к визжащему от боли оборотню. Раненый, он медленно уползал, стремясь укрыться в спасительной темноте переулка. Его когти рвали мерзлую землю, оставляя на истоптанном снегу черный, кровавый след. Незнакомец настиг оборотня, но тот зарычал и с неожиданной для раненого зверя ловкостью развернулся! Я увидел, как он попытался ударить храбреца своими когтями, но мужчина успел уклониться. Как же быстро он двигался! Свистнула сталь, и отрубленная лапа отлетела в сторону! Ночь огласилась воем! Диким, нечеловеческим воем! Мой неожиданный спаситель крутанул меч, словно примеривался, куда нанести удар, а потом сделал обманное движение и вонзил клинок в шею! Хрустнула кость, и зверь захрипел […]

…[Это] был высокий немолодой мужчина. Я бы не назвал его старцем, но волосы при свете луны казались серебряными. Одежду не разглядел, но успел заметить кольчугу, блеснувшую под стеганой кожаной курткой. Одним прыжком он оказался рядом со мной, поднял меч и оскалился:

– Какого дьявола ты здесь делаешь, щенок?!

– Помогите… – прохрипел я. Кровавый туман, висящий перед глазами, сгущался и грозил опрокинуть меня в черную пропасть беспамятства.

– Не сдохнешь! – Он обернулся на тело зверя и выругался. – Святые угодники! Разве это не Орландо де Брег?!

– Вы…

– Я охотился за оборотнем, будь он проклят!

– П-поздравляю… Вы его… убили.

– Где Орландо?!! – взревел он.

– Его нет в городе…

– Кто ты? – зарычал мужчина и навис надо мной.

– Жак… Жак де Тресс.

– Так это ты был с ним в замке Буасси?! Где Орландо, я тебя спрашиваю?!

– Клянусь, н-не знаю. Вы можете меня добить, но…

– Зачем мне твоя паршивая жизнь?! Не хочу брать лишний грех на душу!

– Тогда помогите выжить, – едва не теряя сознания, прошептал я. Перед глазами плыли круги, на губах чувствовался солоноватый привкус крови. Луна засветилась, а затем вдруг вспыхнула ослепительным блеском, и навалилась темнота. Бархатная, глухая и мерзкая. Последними исчезли звуки. Звуки и запах крови.

– Раздери вас дьявол, Жак… – Сквозь вязкий туман забытья доносился спокойный и такой знакомый голос. – Вас просто нельзя оставлять одного! Обязательно впутаетесь в очередную историю! С какой стати вы затеяли эту ночную прогулку? Страдали бессонницей или искали куртизанку?

– Де Брег… – прошептал я и попытался повернуть голову, но не смог.

– Лежите! В ближайшее время вам лучше не подниматься. Лежите и набирайтесь сил. Я приду завтра. Надеюсь, вы ничего не успеете выкинуть за это время.

– Шевалье…

– Ну что там еще?

– Вам грозит опасность.

– Завтра! Все расскажете завтра!

– Нет, постойте! Этот старик… Старик, убивший оборотня… Он искал вас.

– Вы бредите, Жак?!

– Нет, я не брежу… Он… Седой как лунь. Высокий.

– Погодите. Разве это не вы убили оборотня?!

– Нет… Я только ранил этого зверя. Старик меня спас.

– Вас, друг мой, спасли городские стражники, наткнувшись на ваше окровавленное тело. Рядом лежал труп зверя, которому вы отрубили лапу и разнесли голову.

– Нет, все было не так… Я расскажу…

– Лежите, дьявол вас раздери! Хорошо, я загляну к вам завтра и выслушаю эту историю. Обещаю. Теперь угомонитесь и спите. Пьер! Пьер, бездельник! Где ты там застрял?!

– Да, сударь! – раздался торопливый топот. – Я уже здесь!

Уже засыпая, я слышал, как де Брег что-то объясняет моим слугам. Про лечебные травы, бальзам и питье для раненого. Для меня… Наверное. Раны? Попробовал поднять левую руку, но она отказалась повиноваться. Спать… Спать…

Когда я проснулся, то увидел спящего Пьера, который устроился прямо на полу рядом с дверью. Слуга стал моей преданной сиделкой. Судя по лучам солнца, которые били прямо в окно и распадались на разноцветные квадраты, сейчас раннее утро. Пьер засопел, когда один из лучей осветил его лицо, потом скорчился и чихнул.