Врач-физиотерапевт сказал, что у папы разрыв сухожилия, и прописал неделю держать ногу в приподнятом положении. Папа в восторге — теперь у него появился повод прогулять работу.

Русалка с Мардж заезжали попрощаться. Мы несколько часов проболтали в моей комнате, пока я собирал вещи. Потом целовались, пока у нас не разболелись языки (столько практики, скоро я стану настоящим асом). Потом Русалка заплакала и сказала, что не хочет, чтобы я уезжал в школу. Она выглядела такой печальной, что я сам чуть не разревелся. Мне вдруг отчаянно захотелось остаться с ней. Мертвый груз на душе показался тяжелее обычного, и я вдруг разнервничался и понял, что уже ни в чем не уверен. Как только Русалка уехала, я собрал оставшиеся вещи, принял душ и надел школьную форму. Готов… или нет?

По дороге к автобусной остановке мама завезла меня к Вомбат. (Папа сказал, что у него нога болит и с нами он не поедет.) Мы вошли, и бабуля захлопала в ладоши и сказала, что я очень хорошенький. Она спросила, есть ли у меня подружка, и мама выложила все про Русалку. Вомбат печально покачала головой и предупредила, чтобы я не заводил семью слишком рано и «погулял сперва в свое удовольствие». Видимо, бабуля забыла, что у меня еще яички не опустились.

Затем Вомбат полушепотом сообщила, что в банке с ее счетов крадут деньги. Она собирает доказательства и, когда найдет достаточно, проинформирует об этом Министерство финансов. Услышав это, мама резко встала и сказала, что нам пора.

На автобусной остановке в Вествилле мама заплакала, но, к счастью, не сделала ничего более позорного (не махала автобусу ручкой и не бежала за ним вдоль дороги).

В автобусе было скучно до зевоты. Жиртреста не было, а с другими мальчиками я был почти незнаком. Некоторые первокурсники выглядели совсем несчастными, а один даже разревелся, когда автобус тронулся. В качестве наказания мы заставили его спеть все пять куплетов школьного гимна, сопровождаемые нашим хохотом и воплями. Один из старшеклассников сказал, что ему понравилась сестра того бедного мальчика, и спросил, не хочет ли она поразвлечься. Мальчик снова разревелся, и на этот раз ему приказали спеть национальный гимн, спустив штаны. Я сел пониже, опасаясь, что, как следующий по меньшинству, буду самой подходящей жертвой после мальчишки. К счастью, старшеклассникам надоело, и они прогнали сопливого мальца. Бедолага вернулся на свое место и в утешение вгрызся в довольно аппетитный бутерброд, идеально упакованный его мамой в целлофан.

На выходе из автобуса мне в лицо ударил холодный и колючий равнинный ветер. За каникулы почти все листья с деревьев обсыпались. Пройдя через арку, я оказался во дворе лицом к лицу с Зассанцем Питом — тот, как всегда, ссал на золотых рыбок в пруду. Есть вещи, которые никогда не меняются.

У входа в корпус стоял Червяк и пил чай с самодовольным видом. Поздоровавшись со мной, он приказал мне разобрать его чемоданы и сумки. Вдруг раздались пронзительный вопль и визг: Джулиан пронесся мимо в одних трусах, а за ним Берт с мухобойкой.

Автобус из Йоханнесбурга опаздывал, поэтому большинства наших еще не было — только Берн и Жиртрест. Жиртрест уминал бутерброды из коробки, а Берн пытался разобрать свои вещи, но расшалившийся Роджер то и дело запрыгивал к нему в чемодан, яростно атакуя носки.

21.30. Отбой. Все наши наконец собрались — словно никогда и не уезжали.

Отчет о каникулах Безумной восьмерки:

Рэмбо: записался в спортклуб. Занимался оральным сексом с 25-летней Женщиной. Побывал в шести ночных клубах (в том числе в трех разных за одну ночь).

Бешеный Пес: застрелил козла на ферме.

Саймон: получил приглашение в юношескую лигу по крикету в Трансваале и познакомился с капитаном южноафриканской сборной Клайвом Райсом.

Геккон: летал к предкам в Лондон, где его чуть не переехал двухэтажный автобус. За каникулы его стошнило семнадцать раз.

Жиртрест: побил собственный рекорд по поеданию бутербродов с сыром и помидорами — умял двадцать четыре штуки в один присест. Продвинулся в расследовании загадки Макартура.

Гоблин: купил порнофильм.

Верн: этому пришлось на середине каникул вернуться в школу, потому что Роджер объявил голодовку.

Малёк: поцеловался с Русалкой, которая официально стала его девушкой. Ездил в безумное семейное путешествие по Намибии.

06.15. Услышав сирену, вылетел из кровати, как реактивный снаряд. По спальне пронесся хоровой стон. Ступая по холодному мокрому полу в душ, окончательно убедился в том, что каникулам конец и началась реальная жизнь. Уже в 06.40 сидел на африкаанс.[33]Не понимаю, что на меня нашло, когда в каникулы вдруг захотелось вернуться в школу — не иначе как нездоровая обстановка в семье Мильтонов повредила мой разум!

В этом семестре у нас новый предмет — религиозное образование с преподобным Бишопом. По идее, на этом уроке мы должны говорить о христианстве, но оказалось, можно говорить о чем угодно. Рэмбо целый час измывался над преподобным, который думал, что тот говорит серьезно. Он спросил его, разрешает ли Бог людям заниматься оральным сексом. Преподобный ответил, что ничего страшного, если все происходит в рамках крепких отношений и по любви. Затем Гоблин спросил, нормально ли, если женщина сидит на полицейской дубинке. Преподобный не понял вопрос и ответил, что у каждой женщины есть право защищать себя. К тому моменту весь класс уже катался по полу. Ларри Рэдфорд из корпуса Блейк так усердно сдерживался, чтобы не засмеяться, что с ним случился приступ кашля и ему пришлось выйти. Перед окончанием урока преподобный попросил Жиртреста произнести молитву.

11.00. Объявление на доске:

Всем участникам пьесы «Оливер» просьба собраться в театре в 16.30.

12.00. На сдвоенном уроке английского Папаша выглядел в точности как мой папа в пасхальное воскресенье: небритый, в мятой одежде и с налитыми кровью глазами. Он был рассеян и все два урока мямлил какую-то околесицу. Ни разу не пошутил и ни разу не пригрозил никому ужасной смертью. После урока я подошел поздороваться. А он только сказал: «Привет, Мильтон, как каникулы?» — и рассеянно уставился в окно. Я понял, что мой ответ его не интересует, извинился и разочарованно вышел из класса.

16.30. Около пятидесяти учеников собрались в театре на встречу с Викингом. (Актеров-учителей не было.) В театре — большая черная сцена с выступом в зрительный зал примерно на пятьсот мест и балкон, нависающий над залом, как в Колизее. Уже сейчас воздух был словно наэлектризован. Я заметил, что многие мальчики смотрят на меня, перешептываются и показывают пальцем: «Телезвезда» Смит отвел взгляд, когда я ему улыбнулся. Винтер просто таращил свои грустные глаза, как обычно.