Зачем нужны лекарства?

Хороший вопрос: «Зачем нужны лекарства?» Они нужны, чтобылечиться, а конкретно антидепрессанты нужны для того, чтобы лечить депрессию. Акак они могут ее вылечить? — вопрос вполне законный. До сих пор мы с вамиговорили о том, что такое депрессия, по каким психическим механизмам онаразвивается и что нужно сделать, чтобы предотвратить ее развитие. Однакоследует понимать, что всякий психический механизм не живет в нашей головепросто так, у него есть материальный субстрат, а именно — состояние нашеймозговой ткани.

Главную опасность в этой жизни представляют люди, которыежелают изменить все — или не изменять ничего.

Нэнси Астор

В целом мозг напоминает собой, с одной стороны, маленькуюэлектростанцию, а с другой — сложно организованную информационную сеть, нечтосреднее между телефонной компанией и Интернетом. Собственно мозговая ткань —это скопления связанных друг с другом нервных клеток, а все наши психическиепроцессы, т.е. то, что мы ощущаем, думаем, чувствуем, — это биологическоеэлектричество, бегающее от одной нервной клетки к другой по определеннымтраекториям. Это биологическое электричество имеет химическую природу, здесьвелика роль разнообразных ионов, и самое главное — химических веществ,называемых нейротрансмиттерами (буквально — «передающие нервный импульс»), илинейромедиаторами.

Имена этих нейромедиаторов — серотонин (его еще называют«гормоном радости»), норадреналин и дофамин. В целом, норадреналинуприписываются функции поддержания нас в бодрствующем состоянии, т.е. чтобы мыне клевали носом целый день напролет. Без него не обходится и нашасообразительность, которая может пропасть при его недостатке. Серотонинобеспечивает наше настроение, половую активность, аппетит, сон,чувствительность к боли и многое другое. Дофамину исследователи вменяют рольрегулятора мышечных движений, считается, что он принимает участие вформировании наших поведенческих реакций, отвечает за депрессивную ангедонию(т.е. утрату способности испытывать удовольствие).

Иными словами, какой бы симптом депрессии мы ни взяли, можнос большой точностью сказать, с каким именно нейромедиатором у нас возниклипроблемы. То ли это нарушения сна и дневная сонливость, то ли наша вялость инесообразительность, то ли само сниженное настроение и чувство тревоги — всеэто имеет свой материальный субстрат, а именно: проблему недостатка какого-тоиз перечисленных нейромедиаторов. Они не передают нужные импульсы в нужномместе и в нужном объеме, а потому наш мозг просто не справляется с возложеннымина него обязанностями — и вот уже депрессия…

Если бы Бог, создавая мир, спросил у меня совета, я бысказал Ему, как устроить Вселенную попроще.

Альфонс X. Мудрый

Дальше начинается совсем сложное объяснение, которое именнопо причине этой сложности я и вынужден опустить. Смысл же его сводится кследующему. В результате острого или хронического стресса все системы нашегомозга перенапрягаются и достаточно быстро развивается недостатокнейромедиаторов, ресурсы истощаются и нервные импульсы, которые прежде бегалиот одной нервной клетки к другой, как часы, теперь встают, тормозятся, а то ивовсе отказываются возникать.

По сути дела, во время стресса мы осуществляем своеобразныйперерасход веществ, переносящих в мозгу биологическое электричество. Кромепрочего, на этом фоне изменяется и состояние самих нервных клеток — онистановятся менее чувствительны к нейромедиаторам. И теперь мы имеем не толькопсихологическую, не только физиологическую проблему (преобладание нервныхпроцессов торможения над процессами возбуждения), но и биологическую. Вотпочему в ряде случаев эффективность лечения депрессии может быть обеспеченатолько комплексным подходом, когда мы используем и психотерапевтическиетехники, и лекарственные препараты, т.е. антидепрессанты.

Они принимают антидепрессанты

У нас почему-то думают, что принимать психотропные средства(в частности, антидепрессанты) — это признак слабости. Подобные, с позволениясказать, умозаключения свидетельствуют о крайней неосведомленности граждан вэтом вопросе. Наш мозг — это орган, даже, можно сказать, система органов, и онтоже ломается, выходит из строя, и в этом смысле ничем не отличается от нашегоже скелета. Если же следовать представленной выше логике, то человек, сломавшийногу, не должен позволять врачу накладывать себе гипс, не должен малодушничать!Пусть ходит со сломанной ногой и без гипса — это, наверное, даже закаляет!

Я не верю в рок, который обрушивается на человека, что бы онни делал; но я верю в рок, который обрушивается на человека, если онбездействует.

Гилберт Кит Честертон

Странно, что когда мы говорим о переломе или, например, обинфаркте, то сомнения в приеме лекарственных средств и лечебных процедур у насне возникает, когда же речь идет о депрессии или каком другом психическомрасстройстве, мы считаем для себя возможным «так обойтись». Визит к врачу-психотерапевтумногими почему-то продолжает восприниматься как нечто зазорное, мы словно быбоимся потерять уважение, боимся осуждения.

К сожалению, это свидетельствует о нашей чрезвычайно низкойпсихологической культуре. Ведь подлинная внутренняя культура человека не в том,что он научится скрывать от специалистов свои проблемы, а в том, что в случаенеобходимости он своевременно обратится за помощью, поскольку без нее он будетстрадать сам и заставит страдать окружающих. Как она должна выглядеть, эта психологическаякультура, в идеале? Вчитайтесь в фразу, принадлежащую одному из самых известныхамериканских журналистов — Майку Уоллесу: «Я буду принимать антидепрессант всюоставшуюся жизнь. И сделаю это очень охотно. Я не хочу потерять уважение другихлюдей».

В России же покамест эта фраза звучит с точностью донаоборот: «Я не буду принимать антидепрессанты, потому что я не хочу потерятьуважение других людей». И это отчаянная глупость. Когда уважением в нашемобществе будет пользоваться не тот, кто скрывает свои психологические проблемы,не тот, кто остается пассивным и бездеятельным в отношении этих проблем, нотот, кто готов решать свои проблемы и бороться с ними всеми имеющимися враспоряжении современной науки средствами, наше общество наконец-то станетпо-настоящему цивилизованным.

Никогда не говори, чего не собираешься делать.

Колин Пауэлл

И еще один факт. Когда в 1996 году генерал Колин Пауэллдолжен был баллотироваться на пост президента США, в прессе появились слухи,что его жена Алма ранее страдала депрессией. Похожий инцидент в 1972 году стоилсенатору Томасу Иглону поста вице-президента США. Как же поступил Колин Пауэлл?Он собрал пресс-конференцию, объявил о своем решении не баллотироваться на постпрезидента и откровенно признался американской общественности в том, что егожена действительно перенесла в прошлом депрессивный эпизод. Но, кроме прочего,он рассказал о том, как ей помогло лечение антидепрессантами, и призвал всехлюдей с этой проблемой обращаться за помощью к врачу. Общество прореагировалона это заявление не только с пониманием, но с восхищением и уважением. Ивопреки самым пессимистичным прогнозам имиджмейкеров популярность Пауэллатолько возросла.