— Что ты делаешь? — Вздыхаю я.

Мое сердце колотится, как одурелое. Глаза скользят по изящным плечам, упругим холмикам груди, заточенным в простоватый хлопковый лифчик, по плоскому животу, открывшемуся, едва ткань одежды падает к ее ногам.

— Нравится? — Спрашивает Марта.

Я сглатываю. На пол падает юбка. Теперь она передо мной в одном лишь белье.

Стоит, точно манекен. Руки вытянуты по швам, плечи опущены, лицо напряжено.

— Нравится. — Киваю я.

Но был бы рад, если бы она объяснила мне, что, черт возьми, происходит.

— Я красивая? — уголки ее губ устало опускаются.

Девушка будто вот-вот заплачет.

— Ты самая красивая. Из всех, кого я знал.

Марта заводит руки себе за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер.

— Подожди. — Я подхожу ближе и замечаю, как она вздрагивает.

Обхватываю ее руками и… сильно прижимаю к себе. Неважно, что за хрень с ней происходит, но мне не нужно всего этого. Я просто хочу, чтобы она успокоилась и верила мне. Ее руки обессиленно опускаются вниз.

— Что с тобой, Марта? — Глажу ее спину ладонями. Вдыхаю носом запах ее волос. — Эй, все хорошо. — На ощупь она как камень. Напряжена так, что все тело дрожит.

— Не хочешь меня? — Всхлипывает разочарованно.

— Хочу. Но не так. Не надо. Ты… С тобой что-то не то… Я хочу разобраться.

— Не надо.

— Почему?

— Не задавай мне никаких вопросов, пожалуйста.

— Хорошо. — Соглашаюсь я.

Мы стоим, обнявшись.

— Мне плохо. — Вдруг говорит Марта, сглотнув.

— Да. Это я вижу. — Произношу растерянно.

— Нет. — Она подается вперед всем телом, отталкивая меня. — Мне очень плохо…

Я отрываюсь, чтобы посмотреть в ее лицо, и понимаю, что оно искажено какой-то страдальческой гримасой.

— Тебя тошнит?

Девушка не может ничего сказать. Только зажмуривается.

— Идем.

Я веду ее в ванную комнату, открываю дверь, включаю свет. Едва поднимаю крышку унитаза, как Марта, подчиняясь рвотному позыву, склоняется над ним. Ее рвет. Долго, громко и, наверняка, больно. Ее буквально выворачивает наизнанку.

— Прости. — Через силу говорит она. — Я первый раз пила.

— Первый раз?

— Да. — Девушка вытирает тыльной стороной ладони рот. — У меня вообще все в первый раз, кроме…

И ее снова рвет фонтаном.

Ну, и дела.

Вчерашний Тим вышел бы, матерясь, и сожалел бы о потраченном впустую вечере. А сегодняшний почему-то стоит за ее спиной, заботливо поддерживая длинные локоны волос в своей руке, чтобы не запачкались рвотными массами. Ему не капли не противно от увиденного. Ему жаль эту девочку и очень хочется хотя бы чем-то помочь.

— Если это не любовь, чувак, то я не знаю… — потрясенно шепчет внутренний голос.

— Иди ты в баню! — Морщится про себя Тим вчерашний. — Какая такая любовь?

А Тим сегодняшний склоняется над обессилевшей девушкой, сидящей на коленях перед унитазом, мягко гладит ее по обнаженным плечам и произносит:

— Вот так. Молодец. Сейчас принесу тебе воды.

Марта

Когда я открываю глаза, солнце уже стоит высоко. Зажмуриваюсь, снова распахиваю веки. Мне это не снится. Где я? И прежде, чем оглядеть комнату, замечаю, что на мне лежит что-то горячее и тяжелое. Что это?

Осторожно поворачиваю голову и понимаю, что это рука. Мужская. Красивые длинные пальцы касаются моего обнаженного живота. Чье-то ровное дыхание греет шею. Со мной кто-то лежит. Но кто? Тим!

Боясь разбудить его, немного сдвигаюсь в бок. Делаю это осторожно и медленно. Первым делом проверяю, одета ли я.

Приподнимаю край одеяла. Да, белье на месте. В памяти всплывают картинки прошедшей ночи. О, боги… Как я могла? Силюсь вспомнить, каким образом доползла сюда из уборной, но все воспоминания оканчиваются тем моментом, когда я, словно лучшего друга, крепко обняла унитаз.

Потихоньку выскользнув из объятий, я отодвигаюсь на дальний край постели и скатываюсь вниз. Приподнимаюсь и какое-то время смотрю на умиротворенного Левицкого, продолжающего мирно спать в той же позе. Набираюсь смелости, тянусь и приподнимаю одеяло: он в трусах. Ну, хотя бы так. Слава богу! Значит, между нами ничего не было.

Конечно. Иначе бы я запомнила.

Встав на цыпочки, крадусь к выходу. Подбираю с пола свою одежду и захожу с ней в ванную комнату. Запираюсь, включаю воду и долго гляжу в зеркало. Лицо припухшее, волосы всклокочены, под глазами пролегли темные круги. Дотрагиваюсь ладонями до щек, затем растираю пальцами виски. Голова как чугунная. И пить хочется.

Зачерпываю ладонями воду прямо из-под крана и жадно пью. Затем снимаю белье и встаю под прохладные струи. Почти сразу же чувствую облегчение. Пытаюсь воспроизвести в памяти наши с Тимом разговоры в его квартире, но все как в тумане. О том, как я оказалась перед ним в одном нижнем белье, можно только догадываться, зато его забота обо мне, его ласковые слова до сих пор звучат как наяву. Пока меня рвало, он был рядом. Держал мои волосы, чтобы не запачкались.

А потом… Не знаю, что было потом, но каким-то чудом этот парень не воспользовался тем, что я не была в состоянии ему сопротивляться. Я была о нем худшего мнения, если честно. Самое время признать, что человеческого в этом парне оказалось гораздо больше, чем я предполагала. А то, как нежно он обнимал меня во сне… Не знаю, то ли из-за этого, то ли от накопившейся усталости, но я не видела сегодня кошмаров.

Подставляю лицо под струи воды и позволяю каплям свободно разбиваться об мой лоб, нос и щеки. Мысли проясняются, мышцы приятно ноют. Оглядываюсь в поисках шампуня, но вижу на полках только мужские средства. Выбираю наугад какой-то гель, откручиваю крышку, выдавливаю немного на ладонь и наношу на все тело.

Гель пенится, ласкает кожу, а я безошибочно угадываю запах Тима, к которому уже привыкла. Не удивительно, что этот аромат заставляет почувствовать, словно сам Тим где-то рядом. Я почти ощущаю касания его пальцев к своей коже, его горячие поцелуи, его объятия.

Даже открываю веки, чтобы проверить. Нет, в ванной я по-прежнему одна. И это открытие заставляет меня улыбнуться. Неужели, я на самом деле что-то чувствую к нему? Неужели, готова позволить ему большее? Может, я просто хочу его? Это так… странно. Я никого раньше не хотела, если это можно так назвать. Интересно все-таки устроено наше тело: когда уже кажется, что оно окаменело навсегда, оно вдруг просыпается и заявляет о себе очень громко.

Я наклоняю голову назад и намыливаю волосы. Взбиваю пальцами пену, массирую и смываю. Не могу отделаться от мысли, что постоянно думаю о лежащем в соседней комнате Левицком. Он не обязан был возиться со мной. Наверное, я теперь должна как-то выразить ему свою… благодарность?