– Я могу попробовать помочь вам? – тихо спросила я у мужчины, который лежал напрягшись той частью тела, которой еще мог это делать. – Если вы не дадите согласие, моя магия не будет действовать на вас.

– Пошла прочь, – рявкнул он в ответ.

– У вас есть дети? – нахмурившись спросила я.

– Тебе какое дело? – не унимался мужчина, продолжая грубить мне.

– Просто если бы вы были моим отцом, то мне было бы все равно, кто поднимет на ноги вас. Умереть просто потому, что в вас бушует ненависть ко мне? Это же глупо. Дайте мне возможность исправить хоть что-то, чему причиной стал кто-то из моего ковена.

– Риман, – строгий голос хирурга рядом со мной, и мужчина нехотя утвердительно кивнул.

– Не могу обещать, что получится. Но я постараюсь, – проглотив комок в горле проговорила я.

– Уж постарайся, рыжая бестия. Авось станешь второй Эфириаль на наших землях, – хрипло хохотнул раненый, делая вид, что ему плевать на всех и вся вокруг, однако в его потускневших серых глазах было столько надежды, что я едва не завыла.

– Держите его, – кивнула я хирургу и девушке. – Я не знаю, как среагирует такая магия на мое вмешательство.

Хирург подозвал к себе еще пару помощников, молодых парней, которые взялись за ноги раненого, девушка же и сам хирург обездвижили верхнюю часть туловища мужчины. Я протянула руку к ране и неуверенно посмотрела на хирурга.

– Давай, дочка, – ободряюще проговорил он.

Судорожно закусив губу, я сосредоточилась на сочащейся темной крови. Первые пару минут ничего не происходило, затем я почувствовала озноб, который плавно перешел в потряхивание моего тела. Дрожащие руки стало тяжело удерживать на нужном расстоянии. Мгновение и меня отбросило на метр, не менее, от мужчины. Радан вмиг оказался рядом, но я лишь оттолкнула его руку и, поднявшись на ноги, вновь встала на колени подле вервольфа.

– Может не надо? – прохрипел он, видя, что мои руки трясет так, что я едва могу удерживать их подле раны.

Ничего не ответив, я продолжила то, что начала, чувствуя, как по лбу просто рекой течет струйками пот. Слизнув с губ соленую жидкость, в какой-то момент я проговорила хирургу:

– Аконит мне нужен и быстро.

Он кивнул девушке, и та быстро метнулась из зала, вернувшись с фарфоровой емкостью, в которой лежала отрава. Взяв пальцами пару цветков, я растерла их в кашицу.

– Будет больно, но нейтрализовать действие яда можно только так, – осторожно проговорила я, бросив взгляд на раненого.

– Хуже уже не будет, – едва смог проговорить он.

– Как сказать, – повела я бровью и приложила кашицу из цветков к ране на спине.

Вервольф издал вой, не иначе. Мужчину подбросило на постели так, что его едва смогли удержать. Изо рта полилась пена, а тело свела судорога. Хирург настороженно перевел взгляд на меня.

– Или умрет, или будет жить, – бросила я в ответ и поднялась на ноги, мысленно отсчитывая в уме до десяти.

Едва только проговорила «десять», мужчина затих и закрыл глаза. Хирург вмиг приложил палец к артерии на шее, проверяя пульс. Когда он перевел на меня взгляд, я облегченно вздохнула.

– Живой, – проговорил мужчина.

В подтверждении этому рана на спине вмиг затянулась и раненый открыл глаза.

– Тварь рыжеволосая вам помогла, – усмехнулась я, вытирая рукавом мокрый лоб.

Раненый пару минут смотрел молча на меня и измученно кивнул в знак благодарности. Затем пошевелил ногами и сел на кровати с таким видом, словно вернулся с того света, что, к слову, практически так и было.

– Это чудо, – проговорил хирург, подойдя ко мне.

– Пока вы будете созерцать это чудо, покажите мне уборную. Меня ужасно мутит, – сцепив зубы проговорила я.

Хирург кивнул девушке, и та вывела меня из зала. Едва только я открыла дверь в нужную мне комнату, как меня скрутило в три погибели. Охранное заклинание на повреждения. Теперь я должна была очиститься от его действия. За все нужно было платить. Выблевав все, что только было возможно, я наконец склонилась над умывальником и, ополоснув лицо холодной водой, посмотрела на себя в зеркало. Бледная, с вмиг образовавшимися темными кругами под глазами. Ужасное состояние даже не от физической боли, а от того, что я точно знала, кто делает эту дрянь для Фэйри.

– Татиса, – прошипела я себе под нос, прекрасно зная, что именно она ранее была первым лицом государства по ядам, потом по какой-то причине, еще в юности, отошла от этой области и пошла работать к моему отцу. – Радан убьет меня, если узнает, что и в этом замешан мой отец.

Быстро вытеревшись полотенцем, я пригладила волосы и вышла из комнатушки. Радан стоял у окна в конце коридора и когда я подошла к нему, он проговорил строго:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – сдержанно ответила я, пожав плечами.

– Поедем домой, тебе нужно прийти в себя.

– Домой? – прищурила я глаза. – Нет уж. Еще двоим точно помогу.

– Нет, я сказал, – гаркнул он на меня. – Я не думал, что это может быть так… Более никого исцеления.

– Не указывайте мне, – смерила я его уничтожающим взглядом и направилась в зал.

Подойдя к хирургу, проговорила:

– Есть еще кто с таким ранением?

– Есть, но на сегодня с вас достаточно, – бросил обеспокоенно он в ответ.

– Я сама буду решать, когда будет достаточно.

– Нет, моя дорогая, здесь я решаю. И сейчас я говорю вам слушать Радана. Возвращайтесь домой.

– Двое. Не более, – настойчиво проговорила я. – Я знаю, с чем имею дело. Двое и я уеду. Иначе вы потеряете их до утра.

– Радан, – недовольно проговорил хирург. – Она не вынесет более такое исцеление сегодня.

– Вынесу, – судорожно выдохнув я повернулась к Радану. – Я не наврежу себе.

Радан помолчал с четверть минуты, затем кивнул.

– Один и уезжаем, – ответил он.

Один…я не была уверена, что даже одного вытяну в таком состоянии. Но смотреть на гибнущих было смерти подобно. Когда хирург подвел меня к следующему раненому, я посмотрела на молоденького мальчишку лет двадцати, который уже лежал в бессознательном состоянии, и едва не завыла. Фэйри не имели право применять в войне то, чем сами не обладали, а наш ковен не имел право помогать им. Татиса. Знал ли отец, что она делает или она действовала от своего имени? После всего случившегося я уже не была уверена, хочу ли сама знать ответ на этот вопрос. Да и ответ был очевиден.

Опустившись на колени подле молодого вервольфа, я уже знала, что делать и поэтому это исцеление далось мне хоть и так же тяжело, но я, по крайней мере, смогла распределить защиту и на себя тоже. Поэтому, когда раненый открыл глаза, я смогла даже улыбнуться ему и не лететь сломя голову в уборную выблевывать все, что только возможно, из своего тела. Когда хирург и его помощница начали помогать парню вставать с кровати, я развернулась и направилась прочь из здания. Едва только вышла на воздух, проговорила идущему за мной следом Радану: