— Она — больше, чем любовь, друг. Она — смысл моего существования. Тут никакие чувства в сравнение не идут.

— Знаешь, тебе очень повезло, что Ниара хорошая девушка, неизбалованная мужским вниманием.

Я посмотрел на него с лёгким раздражением. Думать о том, что моя жена могла бы принадлежать ещё кому-то до меня, больно почти физически. Не самая лучшая тема для разговора.

К воротам мы подъехали в молчании, и когда карета остановилась, я, чувствуя себя мальчишкой, просто выскочил из неё, не обращая внимание на ехидный смех Рика. Да, мне не терпелось стиснуть супругу в объятиях и сказать, что нам вместе нужно ехать в столицу.

Войдя в замок сразу обратил внимание на мрачные лица слуг, прячущих взгляды. Дворецкий, как обычно, встретил с достоинством, но на вопрос ответить не мог несколько долгих секунд.

— Моя супруга у себя?

Жимшавир разнервничался, но всё же ответил:

— Она уехала, мой лорд.

— Что значит уехала? Куда? Зачем?

Верный слуга, сжал пальцы и отвёл взгляд, но всё же ответил.

— Приезжал некий лорд Тайэш, как я понял, хороший знакомый госпожи. Они с леди Навьер беседовали в гостиной, после чего оба покинули замок на карете гостя.

— Я правильно понимаю, что Тайэш твоей жене не брат? — прозвучал вопрос Рика из-за спины, но так и не получил ответа. — Вот это поворот.

Перед глазами, словно кровавая пелена упала, когда я внезапно понял, что жена сбежала. Сердце застучало в висках, а огонь, мирно до этого спавший глубоко внутри, вспенил кровь в венах.

— Шай! — крикнул Рик, когда я вылетел в двери, как пламенный шторм.

— Будь здесь! — рявкнул ему. — Если она вернётся, я хочу, чтобы ты первым выяснил, что это было. А если я нагоню… — я не закончил фразу. Мы оба понимали, что могло случиться всё, что угодно.

Приказав срочно снарядить мне лошадь и отряд, я всё думал о том, что не хочу верить в услышанное. Не хочу и не могу. Может он увёл её силой? Может угрожал? Она ведь была такой искренней вчера вечером. Неужели могла лгать? Как вообще можно лицемерить с таким влюблённым взглядом?

— Милорд, всё готово.

Я кивнул и отдал приказ выдвигаться.

Лошадей пришлось гнать во весь опор. Отчего-то во мне стыло ощущение, что Ниара в опасности, но я и понятия не имел, с чего вдруг так решил. Мне было горько до такой степени, что зубы крошились от попытки сдержать пламя, рвущееся наружу.

Ту самую карету гостя мы нагнали уже на рассвете, окружив её, вынудили кучера остановить лошадей. Дверцу я просто вырвал с корнями, пытаясь держать себя в руках и надеясь, что с Ниарой всё в порядке, но представшая моим глазам картина оборвала внутри меня всякую надежду, любые переживания…

Она смотрела на меня испуганными глазами, будто не понимала, что я здесь делаю. Сидела абсолютно голая, следы укусов покрывали её шею, грудь, она прикрылась руками и…

Отчаянный рык вырвался из моей груди.

Лгала! Она всё это время мне лгала, притворяясь, что я для неё что-то значу! И ради него она столько сделала? Ради этого тюфяка, что по всей видимости ни в грош её не ставит, раз даже не подумал прикрыть собой голую женщину от взглядов, что устремлены внутрь кареты

Я убью его!

А после она так правдоподобно разрыдалась и говорила, что её подставили. Шипела в сторону своего любовника. Говорила, что ненавидит его.

— А говорила, что любишь! — вздохнул Тайэш. — Женщ-щины…

Любит? Говорила ему, что любит? Я держался до последнего. Бросил хриплое «увести» и направился к слизняку, которого она посмела выбрать. Желание придушить урода голыми руками пенилось в крови, как и жидкое пламя. Мне достаточно было сделать только несколько шагов, и я их сделал, краем сознания слушая истерику той, кто сама себе выписала смертный приговор. А я ведь предупреждал. Я ведь говорил, что будет. И это решение будет зависеть не от меня.

Тайэш, поняв, что я собираюсь сделать, криво ухмыльнулся и, достав, какой-то амулет решил продолжить беседу.

— Я не понимаю в чём ты собираешься меня обвинять? Я не нарушал ваших законов. Она ушла со мной добровольно.

Сжав челюсть, я сделал один стремительный шаг и напоролся на яркую вспышку света — признак активации портала.

— Проклятье! — рявкнул, глядя на пустоту перед собой.

Трус просто активировал амулет переноса и сбежал, понимая, что последовать за ним мне не по силам. Я несколько долгих минут смотрел прямо перед собой, борясь с пламенем, что рвалось наружу. Не уверен, что трава вокруг не горела. Ко мне даже мои люди подходить не желали, боясь, что наврежу.

В скором времени мы вернулись в замок. Риквияр и мой дворецкий ждали у входа. О том, что друг в курсе произошедшего стало ясно сразу. Выражение его лица, хоть и не изменилось, но во взгляде пылало сочувствие. Он понимал, что я обречен на вечные муки. Понимал, но сделать ничего не мог.

Чуть позже, в кабинете, когда я заливал горе очередной порцией коньяка, допрашивая прислугу, я понял, что это конец. Она действительно ушла из замка добровольно. В обнимку с этим человечишкой. И если до этого я питал хоть какую-то надежду на то, что это была неправда, или действительно подстава, то сейчас всё встало на свои места. Единственное, что мне было неясно, так это отношение Казира и Айшара. Они говорят их ударили сзади по голове, благодаря чему они отключились. Естественно, доверия им уже не было никакого, но всё же… Почему она не использовала тот же метод и во второй раз? Это ведь проверенный способ. Усыпить магией и забыть, но нет. Некто третий предпочёл физически расправиться с приставленной к Ниаре стражей. И кто же этот третий, если в замок Тайэш входил один, а выходил с моей женой? Или охрана тоже причастна к её побегу?

— Где вы были в момент, когда леди Навьер покидала замок?

— В коридоре рядом с сиреневой гостиной, — охотно ответил Казир.

— В какой же момент вы отключились? — спросил, не сдерживая ехидства.

Слоновья доза алкоголя исправно делала своё дело. Я ненавидел это состояние, но казалось, что так легче справиться с болью, что рвала меня на лоскуты.

— Не могу привязать это событие к какому-либо моменту, мой лорд. То был просто удар по голове, резкая боль и темнота.

— Почему я должен вам верить? — хмыкнул я, бездумно разглядывая бокал в своей руке, переливающийся бликами огней, отражаемых от ламп. — Однажды вы уже предали меня, позволив сбежать моей супруге.

Мужчины промолчали, зная, что виновны, и нет им доверия, как и моей лживой жене.

Допил остатки коньяка и с силой сжал пальцы, отчего хрупкое стекло лопнуло и брызнуло осколками в разные стороны, рассекая кожу. Физическая боль на мгновение отрезвила, но не разграничилась с душевной. Не слилась и не схлестнулась, чтобы заставить хоть на миг забыться.