Мадам Фик сама хвасталась, что у неё всё по-другому. Не более пяти клиентов за ночь. И не менее трёх.

— Прекрасно. Господин Робинсон выкупил меня на целый месяц, так что теперь я, почитай, почти достойная девица.

Я рассеянно кивнула.

— Очень рада, что мы встретились вновь, — сказала я искренне и протянула ей руку в знак дружбы.

Всё ещё испытывая неловкость и стыд, что не пыталась разыскать её раньше.

Никогда не была из тех, кто чурается девочек из борделя. Тем более, что Лада поддержала меня, предложила вместе снять комнату, когда я никого в Плауполисе ещё не знала. Даже начинать с чего обживаться, не ведала.

— Ладно, мне пора. Увидимся ещё и поболтаем, — произнесла я, краем глаза заметив, что Ванда пошла к Непроторенному лесу в одиночку с пустой корзиной наперевес.

Хозяйка меня не звала, но я почувствовала, что сейчас должна находиться рядом с нею. И Ле Шатон, которого перед тем как подойти к Ладе, передала Гастону, тоже поскуливал и колотил пернатым хвостом по животу толстяка.

— София, погоди минуту! Я слышала от Пьетра, что мы едем в Нортингс к каким-то важным господам. И тебя им везём.

— Прямо так он и сказал? Везём Софию Габелл?

Я нетерпеливо посматривала на удаляющуюся фигуру Ванды. Времени на разговоры совсем не было. Два дела сразу не сделаешь, как не разрывайся!

— Нет. Сказал, девушка им нужна. Заплатят они за неё чистым золотом. Не поскупятся за ценой, какую ни назови.

— Я найду тебя, и мы ещё поговорим, — бросила я через плечо, уже повернулась, чтобы бежать, подхватив юбки.

Работа с Вандой Многорукой стоит любых тайн Короля мошенников. Сначала обучение ремеслу, потом выяснение, стоит ли доверять сведениям Лады.

Общение с хозяйкой научило меня скептически относиться к словам любого. «Каждый может обмануть. И обманет, когда будет выгода», — ворчала она, дымя на террасе трубкой.

«И вы?», — обычно спрашивала я, прищуриваясь точь-в-точь, как она, когда хотела сказать что-то важное.

Ванда молчала и усмехалась, выпуская колечки дыма вверх.

— Я здесь, хозяйка, — задыхаясь, проговорила я, когда поравнялась с Вандой.

Шла она аккуратно, словно опасалась, что наступит на кого-то живого и очень сердитого.

— И хорошо, хотя я тебя не звала. Ты до обмена ещё не доросла.

— Это когда вы что-то даёте лесу и просите взамен ясной дороги и прямой колеи? — настало время показать Ванде свою образованность.

Я гордилась собой. Ритуал «обмена» был описан только в одной тонкой брошюрке, первой купленной на рынке столицы.

Упоминалось в нём и в книге, приобретённой в лавке старьёвщика. В ней говорилось, что для этого нужна ритуальная кукла, сшитая из атласа и шёлка.

Дорого стоил такой откуп, но и гарантировал беспрепятственный проход. А это иногда дороже всех богатств мира. Потому как речь шла о жизни путешественников.

— А зачем нам корзина? — я снова решилась нарушить молчание.

Очень уж хотелось знать малейшие тонкости. В деле травницы один неверный шаг сводил на нет все усилия.

—  А мы и свои дела поделаем. Заодно, — улыбнулась Ванда и, посмотрев на меня, подмигнула.

На границе Непроторенного леса было так холодно, что даже несмотря на дорожный плащ, я задрожала.

От деревьев-исполинов веяло суровой недоброжелательностью. Так стражи на воротах крепости смотрят на чужаков, прибывших издалека и с явно дурными намерениями.

Пустить поближе, чтобы допросить, или выпустить стрелу да и закончить на этом?

Вдруг нижние ветки ясеней и тополей дрогнули, и между ними показалось что-то белое. Я вскрикнула и поневоле схватила Ванду за руку, а потом, осознав, что стою, крепко вцепившись в запястье бедной женщины, пробормотала извинения и отпустила её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Что бы там ни пряталось между ветвей, но оно затаилось. Затихло, но не исчезло.

Я так же ясно чувствовала это, как и то, что лес выжидает чего-то.

Ванда поклонилась ему и тихонько произнесла нараспев:

«К тебе во владение идём, хозяин лесной.

Ты от нас дар возьми, наш поклон прими.

Пособи в пути, чтобы все дороги пройти.

Чтобы всё ладно сложилось, дело со словом скрепилось».

Не дожидаясь, пока эхо её слов поглотит чаща, Ванда достал из кармана передника куриное яйцо и катнула его по земле к корням деревьев.

Я внимательно следила за всем, беззвучно шептала, повторяя за хозяйкой слова её песни, стараясь запомнить их, и они находили отклик в моей душе.

Казалось, я когда-то уже бывала здесь, но всё позабыла, а теперь лес, незримо шурша листьями веток, приветствовал меня, как давнюю знакомую.

Яйцо докатилось до корней первого дерева и внезапно ушло под землю. Пропало из виду, словно лесной покров поглотил.

Принял дар.

Я уже было хотела спросить хозяйку, зачем мы здесь стоим, ведь надо поворачивать обратно, как ветви деревьев зашелестели, и между ними показалось белое лицо.

Рыжие распущенные волосы кудрями ниспадали на плечи и спину незнакомки. Она была юной, почти девочкой, одетой в зелёное платье. Не успела я моргнуть, как девочка превратилась в девушку.

Она смотрела на нас без малейшего любопытства, и от её взгляда веяло чем-то чужим, нездешним, равнодушным. В груди шевельнулся страх.

Я впервые столкнулась с чем-то настолько мощным и одновременно разумным, что даже растерялась.

Ни Чёрные Тени, ни Ле Шатон не были столь сильны, в них всё же чувствовалось присутствие человеческой Силы, а то, что сейчас смотрело на нас, было абсолютно чужеродным.

Оно могло убить одним взглядом. Просто ради забавы.

Девушка поманила нас и исчезла, отступив под сень своих деревьев.

— Что нам делать? — прошептала я, хотя интуитивно понимала: идти следом.

Ванда посмотрела на меня и дала знак следовать за ней.