— Какая еще судьба?!

— Такая! Разбудили мы твоего куздельника. Так что, теперь либо мы его, либо он нас! — объявил мне приговор ночной гость. После чего схватил меч и закричал: — Ну! Долго еще будем прятаться?!

— Без толку, зема! — с хрустом разминая плечи, поддержал друга Соловей. — Выходи. Или мы войдем!

Делать было нечего. Умирать, конечно, не хотелось. Но умирать в этом паршивом сарае не хотелось особенно.

— Ладно, козел! — гаркнул я, обращаясь, естественно, к предателю Соловью. — Сейчас выйду! Только смотри, как бы тебе не пожалеть.

На самом деле мне нечем было пригрозить своим врагам. В лучшем случае я мог попытаться напугать их жестокими угрызениями совести, которые они когда-нибудь испытают в связи со смертью очередной жертвы. Но тогда мне со своей стороны следовало сделать что-то такое, чтобы эта жертва им хотя бы запомнилась. К сожалению, ничего эффектного в голову не пришло. Поэтому я просто выковырял из толщи бумажника сгубивший меня драгоценный камень и, занеся его над головой, то ли как Данко свое сердце, то ли как Александр Матросов последнюю гранату, вышел навстречу судьбе.

— Ну гады! — что есть сил заорал я. — Кто хочет попробовать волшебных изумрудов?!

— Ховайся, Костлявый! Он чокнутый! — услышал я испуганный вопль Соловья и, как мне показалось, увидел его сиганувшую в сторону забора тень.

«Костлявый! Так вот, значит, кто ты такой!» — наконец-то узнал я ночного визитера, и, проведя не занятой камнем рукой по бедру, повернул кольцо. Визуальный эффект оказался впечатляющим. Что-то вроде перехода Антона Подгородецкого в сумрак, только без неизвестно откуда берущихся у Бекмамбетова комаров, зато с Кощеем, который в свою очередь был очень похож на героя другой киносаги, а именно на предводителя назгулов из «Властелина колец». Впрочем, надо отдать Бессмертному должное, будучи в доспехах и при мече, он даже в этом своем волшебном обличье обходился без короны и не забывал бриться.

Пока я изучал противника, он в свою очередь присматривался ко мне.

— Ты не куздельник! — наконец-то произнес Кощей. — Ты вообще человек!

— Ошибаешься! — зло усмехнулся я, наслаждаясь неизвестно откуда взявшимися во мне силами, уверенностью и полным спокойствием перед лицом врага. — Я не «вообще человек». Я тот конкретный человек, который однажды уже сносил тебя машиной, а потом крепко настучал тебе по башке.

— Да. Теперь я тебя вспомнил, смертный! Впрочем, тогда ты не был таким храбрым. Скорее, отчаянным.

— Ты прав! Я изменился. Выжил в паре стычек с одним богом… Куберой! Знакомое имя, не так ли?

Конечно, было глупо надеяться, что такой матерый злодей, как Кощей, сразу расколется, услышав имя своего подельника, точнее, заказчика беличьего похищения. Однако его реакция показалась мне слишком уж отстраненной.

— Нет, не слышал о таком, — с полным равнодушием в голосе заявил противник.

— Где уж тебе?! — попробовал я вывести его из равновесия, надеясь, что в запале Кощей станет хуже себя контролировать. — Ты же книжек не читаешь. Некогда. Все белок воруешь?

— Так вот оно что! Ты — защитник, — угадал род моих занятий Кощей. — Ну вот что я тебе скажу, защитник… Я действительно похитил у вас Белку. Но никакого желания делать это у меня не было.

— В таком случае, почему ты ее украл? — поинтересовался я у древнего злодея, сознавая, что опять вступаю на скользкий путь доверия и понимания, на котором меня поджидают гнусные обманщики вроде Соловья и Куберы.

— Меня вынудили!

— Кто?

— Обстоятельства. Я получил письмо. Конверт без обратного адреса. Внутри — инструкции: как проникнуть к вам в дом, как выкрасть Белку и куда ее деть.

— И сколько тебе обещали заплатить?

— Нисколько! Мне обещали сохранить жизнь!

— Что?! — не поверил я своим ушам.

— Ты не ослышался! Кроме инструкций, в письме оказалась одна маленькая записочка, а в ней щепотка белого порошка.

— Сибирская язва? — пошутил я, вспомнив историю чуть ли не десятилетней давности, когда по миру якобы рассылали споры смертельного заболевания.

— Не смеши меня! — мрачно хмыкнул в ответ Кощей. — Что мне от нее сделается?! Нет. Это была не язва, это был соскоб с моего смертного яйца.

— Не может быть!

— Я тоже думал, что не может! — криво ухмыльнувшись, заметил злодей. — Да только уж что-что, а его скорлупу я всегда узнаю.

— И что было в записке?

Кощея явственно передернуло.

— Жуть! До сих пор вздрагиваю… — мрачно признался он и начал по памяти воспроизводить текст. — «Дорогой Кощей Бессмертный! Ваше яйцо у нас в руках. Обещаем беречь его ровно трое суток, в течение которых вы должны выполнить наше задание. В противном случае вы станете не только смертным, но и мертвым!»

Когда Кощей закончил, я уже целиком был на его стороне. Прежде всего это выразилось в том, что я больше не смог ему «тыкать». А еще — наконец-то позволил себе опустить руку с камнем.

— Что же вы к нам просто не пришли?! — упрекнул я жертву жестокого шантажа. — Мы бы помогли, разобрались.

— А ну закрой рот! — ни с того ни с сего прорычал собеседник. — Ты кому собрался сочувствовать, смертный?! Кого жалеть собрался, я тебя спрашиваю?!

Одним молниеносным движением бессмертный убийца преодолел разделявшее нас расстояние и легким прикосновением ледяной ладони поверг меня на землю. Я пикнуть не успел, как он, во-первых, наступил на мою руку с изумрудом, а во-вторых, приставил к моему горлу острие самосека.

— Запомни, защитник! — прошипел, склонившись надо мной, Кощей. — Я тебе не друг и не брат! Таких, как ты, я еще несколько веков назад сотнями зараз убивал. Хочешь кому-нибудь помочь? Помоги сначала себе! Понял?!

— Так его, Костлявый! Мочи живолюбскую морду!

Я невольно посмотрел наверх, благо, лежа на спине, это было совсем нетрудно сделать. Оказалось, что подлец Соловей, еще в самом начале сбежавший с поля боя, каким-то образом пробрался на крышу сенного сарая. Теперь этот вероломный негодяй получал огромное удовольствие от моего унижения. Он свистел, гудел, улюлюкал и вообще, вел себя как классический футбольный болельщик, отмечающий победу любимой команды.

— Ладно, защитник, говори свое последнее желание! — торжественно произнес Кощей.

— Поменяться местами! — брякнул я первое, что пришло в голову. — Ты лежишь — я стою. Ты придумываешь последнее желание — я держу меч у твоего горла.

— Не пойдет! — покачал головой мой мучитель.

— Ладно! Тогда другое. Скажи, кому ты передал Белку?

— Никому! Я ее выпустил!

— Врешь!

— Не искушай меня, смертный! — пригрозил Кощей, приблизив острие меча к моему горлу. — Тебе и так недолго осталось.