Я собрала свои вещи, сумка получилась большая, записку оставила на кухне на столе. Мама ещё спала. Было около восьми; пока мама не проснулась, я ушла, обливаясь слезами.

Это был безумный и безответственный поступок. Никто не знал, что со мной будет, но я шла вперёд, в неизвестность. Я не знала, правду ли сказал мужчина, дороги назад всё равно не было. Мама бы приняла меня обратно и простила, но я себя никогда. Я даже стала себя ненавидеть.

До назначенного часа я гуляла по улицам города, потом зашла в кафе. Билли сидел за тем столом, за которым мы вчера разговаривали. Он сразу увидел меня. В его глазах блеснуло удивление, которое потом сменилось радостью или, может быть, счастьем. Вот этого я не ожидала. Но лицо Билли вдруг стало таким, каким было минуту назад, спокойным и невозмутимым.

– Я принимаю ваше предложение, – серьёзно сказала я и села на стул напротив.

– Ты хорошо подумала? – спросил он.

– Да, более чем, – я сдерживала дрожь в голосе, хотя чувствовала подступающие к горлу слёзы.

Он задумчиво потёр подбородок и чуть наклонил голову набок.

– Странно, – наконец произнёс Билли.

Я была растеряна и удивлена.

– Вчера вы говорили, что я могу отказаться, – я была расстроена, но у меня в голосе звучало возмущение, – но я согласилась. Теперь вы меня отговариваете. Почему?

– Я тебя не отговариваю, – спокойно сказал он. – Напротив, я рад. Но слегка удивлён.

– Почему? – удивилась я.

Разве это не было ему на руку? Он предложил незнакомой девушке стать шпионкой. Я же могла рассказать это кому угодно. А сейчас не смогу.

– Я бы на твоём месте испугался и носу из дома не высунул, а ты… – он засмеялся. – Не каждый человек поступил бы так.

– Я не боюсь, – и я не боялась, это было странно. Ужасно странно.

– Я о том же, – вздохнул он. – Я в тебе не ошибся, ты не боишься трудностей, смотришь опасности в глаза и смеёшься.

– Это решение далось мне нелегко, – призналась я.

– Мама? – в его глазах было понимание. – Это тяжело. Ты с ней попрощалась?

– Не так, как хотела, – я еле сдерживала слёзы.

– Почему? – теперь настала его очередь задавать вопросы.

– Когда я ей рассказала, она очень разозлилась и расстроилась, в итоге мы поругались. Я не смогла с ней лично попрощаться, а написала записку, – мне стало легче оттого, что я с кем-то поделилась. Пусть Билли был для меня чужим человеком, но, видимо, с ним будет связана моя будущая работа.

– Она простит тебя и поймёт, – кивнул Билли.

– Нет, – теперь я расплакалась.

– Поверь мне, – он успокаивающе похлопал меня по плечу. – Это начало, в дальнейшем ты привыкнешь справляться с трудностями, по опыту знаю.

– А вы шпион? – я вытерла тыльной стороной ладони глаза.

– Ну, как сказать, – он мягко улыбнулся. – В прошлом, а сейчас директор шпионской организации.

– Как вы стали шпионом? – во мне проснулся горячий интерес.

– Мне было тоже около шестнадцати, я возвращался из школы. Подъехала машина, и меня забрали. Было очень страшно, но я зря боялся. Мне объяснили суть дела, где я, что должен делать. Так началась моя работа в этом опасном мире.

– У вас не было выбора? – мне стало его жалко. Я могла отказаться, но не стала. А его заставили, он же тоже, как и я, не понимал, что будет дальше.

– Нет, – он пожал плечами. – Но я не жалею и не обвиняю тех людей. Мне нравится моя работа. Ой! Ты, наверное, хочешь есть.

– Ага, – кивнула я.

Подошёл официант, мы сделали заказ. Еду принесли очень быстро.

– Как выпускной? – спросил Билли, набивая рот омлетом.

– Хорошо, – в отличие от него я ела салат. – Поели, потанцевали, поплакали, попрощались.

– Извини, я испортил тебе праздник, – он шумно вздохнул.

– Нет, последний звонок был праздником, а это просто праздничный ужин. Как его можно испортить?

– Конечно, испортил, – он не обратил внимания на мои слова. – Ты, наверное, весь вечер думала над моими словами.

Я молчала.

– Значит, я прав, – он хотел обратить слова в шутку, но получилось не очень из-за его голоса. Он был расстроен. Странный мужчина. Вообще вся жизнь – странная штука.

– Мне понравился выпускной, – сказала я.

– Ладно, – Билли искренне рассмеялся. Переубедить мне его не удалось, но рассмешить смогла. – Ты взяла с собой всё или тебе что-нибудь нужно?

– Вроде бы всё… – я задумалась.

– Ну, ничего, – он не стал дожидаться окончания фразы. – Если что, на месте купим.

– Спасибо, – я наблюдала за ним, Билли встал. – А можно вопрос?

– Давай, – он повлёк меня за собой. – У нас скоро самолёт.

– А почему именно я? – я задала очень мучивший меня вопрос.

– Не понял, – Билли сузил глаза.

– Почему вы выбрали меня? Почему вы думаете, что я смогу стать хорошей шпионкой? – уточнила я.

Мы вышли из кафе, Билли поймал такси и только тогда ответил.

– Я никогда не ошибаюсь, – твёрдо сказал он.

Мне показалось или в голосе звучала угроза? На что я пошла? А вдруг я ошиблась и ещё не поздно вернуться домой? Лицо Билли смягчилось:

– Потом поймёшь.

Так началась моя учёба. Проблем с языком не было. Мама переехала в США к сестре из России и со мной говорила по-русски. Я освоилась. Со мной занимались индивидуально. Лишь иногда я тренировалась вместе с другой девушкой. Её звали Кейт, и она стала моей напарницей и самым родным человеком. Всё было не так, как я представляла. Я была счастлива.

Я и не заметила, что плачу. Тогда я поступила безрассудно, но жизнь сложилась хорошо. Билли предупреждал меня о трудностях, вот это они и есть. Майк в прошлом, и я не хочу о нём вспоминать. А Кейт – другое. С тех пор как она пропала, я не пыталась её искать. Сначала на меня началась охота, потом появился Майк. Я всё понимаю, но Майка я себе никогда не прощу. Я думала, что он смысл моей жизни, но очень глубоко заблуждалась. Кейт – вот ради кого стоит жить. Когда я её потеряла, жизнь потеряла смысл, потускнела, словно из неё исчезли все краски. Кейт была для меня ярким солнцем на чистом, бескрайнем небе, а сейчас настало вечное затмение, ночь. Я не верю в чудеса и смотрю на вещи реально, но переубедить себя не могу.

Я подошла к дому, в котором прошло моё детство. Небольшой двухэтажный домик. На первом этаже горит свет, а второй погрузился в темноту. Сейчас Эмма живёт там одна или произошли изменения с моего последнего приезда? Кажется, всё по-старому.