Госдеп США уже спонсировал аналогичную выставку американского «модерна» двенадцатью годами ранее, но она оказалась настолько противоречивой, что ее пришлось преждевременно отозвать, а правительство США поклялось никогда более не распространять эту «доктрину демонов» под своими знаменами[545]. Но к 1958 году США столкнулись с серьезной опасностью проиграть Советам технологическую войну, и правительство решило применить американское авангардное искусство как секретное оружие в холодной войне. Как бы необъяснимо это ни было, искусство того вида, которое создавали тогдашние нью-йоркские художники, было наглядным свидетельством свободы и демократии.

Власти поощряли выставку американского авангарда в Европе, но явно ее не поддерживали. Многие особо рьяные противники абстрактного искусства по-прежнему резко выступали против государственного финансирования подобных мероприятий[546].

Однако пользу выставки для самого искусства переоценить было невозможно. Художники, работавшие тогда в Америке, произвели революцию, сопоставимую по важности с революцией европейских модернистов XIX века — Сезанна, Мане, Моне, Ван Гога, — и изменили не только процесс создания искусства, но и его восприятие. Теперь результаты этой революции будут выставлены для обзора широкой аудитории в восьми крупных городах Европы, где американцев ранее изображали в основном в карикатурном виде, либо в образе вооруженных до зубов военных, либо как богатых туристов, бездумно сорящих деньгами.

Выставка под названием «Новая американская живопись» станет самой значимой из передвижных выставок, организованных и проведенных Музеем современного искусства. Организацию поручили Дороти Миллер, помогал ей Фрэнк О’Хара[547]. Они оба отлично знали художников, достойных представлять два предыдущих десятилетия развития американского искусства, поэтому выставку собрали на редкость быстро.

Гвоздем программы, как и ранее в Бразилии, стал Поллок. К нему добавили еще 16 художников, участвовавших в прошлой серии выставок Миллер под общим названием «Американцы»: Горки, Филиппа Густона, Билла де Кунинга, Франца Клайна, Мазервелла, Ротко, Барни Ньюмана, Джека Творкова и других. Еще было три художника «второго поколения», одна из них — Грейс[548]. Таким образом, будучи профессиональным художником менее десяти лет и единственной женщиной в группе, она стала участницей самой важной американской выставки того времени.

Недели, предшествовавшие отправке выставки в Европу, были трудными и изнурительными для всех ее участников. С помощью Фрэнка Грейс отобрала такие картины, как «Река, купальщицы», «Городская жизнь», «Рынок Эссекс» и «Интерьер, “Ручьи”»[549]. Все полотна были масштабные, почти два на два с половиной метра, и написаны между 1953 и 1957 годами, то есть в городской период и после возвращения Грейс к абстракции на Лонг-Айленде. По сути, их можно было назвать ретроспективой творчества Грейс Хартиган, если это применимо к пяти картинам, которые ей позволили выставить.

Участники собрались для частного просмотра и на коктейльную вечеринку на складе братьев Сантини на 49-й Западной улице 10 марта. Альфред Барр, Дороти Миллер, Фрэнк О’Хара, Лео Кастелли, Ли Краснер, Грейс Хартиган, Том Гесс, Нельсон Рокфеллер, Элеонора Уорд, Билл и Элен де Кунинги, Клем Гринберг и многие другие стояли среди картин, некоторые из которых изменили историю искусства[550]. Работы казались такими знакомыми и близкими, будто старые друзья… Будто присутствовали уже умершие Горки и Поллок.

Теперь эти друзья отправлялись в большой мир. Художники и любители искусства, собравшиеся у братьев Сантини, подняли бокалы за успех предприятия. Картины сложили в ящики. Свет погасили. Разошлись по домам.

Спустя две недели глава Международной программы Музея современного искусства Портер Маккрей прислал краткое сообщение: «28 марта выставка отправилась из Нью-Йорка на пассажирском судне “Америка”»[551]. Это был 35-й день рождения Грейс.

Открытие выставки планировалось 19 мая в Кунстхалле в Базеле. Музейщики, долго и много работавшие над тем, чтобы «Новая американская живопись» стала реальностью, решили, что могут немного отдохнуть и расслабиться[552]. Незадолго до полудня 15 апреля на втором этаже Музея современного искусства, где велись ремонтные работы, вспыхнул пожар[553]. Было виновато то ли короткое замыкание, то ли незатушенная сигарета — но полыхнула ветошь, сваленная рядом с 35 галлонами[554] краски.

Огонь распространился моментально; пламя и дым проникли из галереи на главную лестницу и в воздуховоды системы кондиционирования. Из музея эвакуировали пять сотен посетителей. Но еще десятки людей оказались в ловушке на верхних этажах и крыше. Три женщины чуть было не спрыгнули с шестого этажа, но их успели спасти пожарные с лестницами. Альфреду Барру с коллегой пришлось разбить окно и перебраться на соседнюю крышу.

В это время около трех десятков сотрудников музея — от охранников до кураторов — по цепочке, задыхаясь в дыму и спотыкаясь о пожарные рукава, эвакуировали бесценные сокровища. Когда начался пожар, в музее находилось более двух тысяч произведений искусства[555].