– А настоящее имя?

– Настоящее я не знаю. И вообще если ты надеешься от меня что-то о делах Андрея узнать, то напрасно. Я только своими вопросами занимался, во внутреннюю политику меня никто не посвящал.

– Так что там произошло, в торговом центре?

– Ерунда какая-то произошла. Когда Андрей с Геной вышли, я еще немного подождал и тоже пошел. Так мы договаривались. Чтобы всем вместе не светиться. Отходные пути мы заранее наметили, так что попасть кому-то на глаза я особо не опасался. Да если бы и увидел кто – кому какое дело? За покупками зашел в магазин – обычная вещь. Что я, не человек, что ли? Так же, как и все, и еду покупаю, и одежду. В общем, шел я себе, спокойно и не торопясь, и вдруг вижу, один из полицейских прямехонько наперерез Андрею движется. В смысле – по тому направлению, по которому он уходить должен был. Работает, блин. Бдит. Наши, конечно, все в штатском были, но я-то их как облупленных знаю. Если уж Латыш смог отличить, мне-то тем более понятно, где кто. А в тот момент времени на раздумья у меня не оставалось – вот-вот Андрей должен был появиться. Прямо перед полицейским перед этим. Как лист перед травой. Я трубку достал, звоню ему, говорю, притормози немного, пропусти сотрудника добросовестного. И когда разговаривал, не поверишь – прямо вот физически ощутил, – как будто когтями мне в затылок кто-то вцепился. Оборачиваюсь, смотрю – парень какой-то. Молодой, подкачанный. И смотрит на меня – вот как будто проглотить хочет. Я тогда не понял, что это означает, но взгляд этот, наверное, на всю жизнь запомнил. Потом слышу – кричит кто-то. Сергея зовут. Парень этот оглянулся и исчез с горизонта. Я тоже задерживаться не стал. Тем более что Латыш перестроился уже и полицейский этот был у него на мушке. А мне возле трупа светиться, сам понимаешь, совсем ни к чему было. В общем, ушли мы все вроде нормально. А через несколько дней зашел я в управление зачем-то, не помню уже, смотрю – а там парень этот. В форме, при параде, как полагается. Тогда и догадался я, что он с бригадой в оцеплении дежурил. Тоже, значит, «свой».

– Он тоже увидел тебя?

– Само собой. Удивленно так посмотрел. Но спрашивать не стал. Потом уже справки обо мне пытался наводить, я узнавал стороной. Сам тоже порасспросил о нем, оказалось, что ничего особенного, рядовой сотрудник, на разные чрезвычайные происшествия выезжает, обдолбанных юнцов усмирять. Но я нутром чуял, что он догадался, и сказал об этом Андрею.

– То есть фактически ты «заказал» своего коллегу?

– Можно и так сказать. Только мне выбирать-то особо не приходилось, так что пафос этот можешь при себе оставить. Меня не растрогает. Или я его, или он меня. Если бы он кому не надо о том, что слышал, разболтал, сам знаешь, что со мной было бы. В общем, риск был серьезный, и не только для меня, так что я сказал Андрею, чтобы поторапливался. Он приставил кого-то следить за ним, но все не выпадало удобного случая. А тут снова вышел он на дежурство, и сидели они полсмены, дурака валяли. Кравцов иногда на улицу выходил, типа покурить, и решили мы в один из таких выходов все и закончить. Только было парень-то этот, что от Андрея в засаде караулил, изготовился, как смотрит – они всей бригадой куда-то снялись.

– В засаде, значит, не Латыш сидел?

– Нет. Тот такими пустяками не занимается, да и занят он был тогда.

– Котова в «Овидии» прикрывал?

– Да. Я когда узнал, что снова ничего не вышло с этим Кравцовым, расстроился даже. Того и гляди, не сегодня завтра закладывать он меня пойдет, а тут такое невезение. Случай этот важный был, мы тогда с Андреем плотно общались, телефон я не отключал почти. А так обычно эта симка не активна у меня, лишний раз подставляться незачем. В общем, посидел я, подумал, да и пошел к ним, в контору-то в эту, где дежурные эти сидят. Там в тот день на вахте Толик сидел Савин, я с ним знаком был. Зашел, поговорил. Вот, говорю, на работе задержался, хочу пешком с устатку пройтись, воздухом подышать. Да заодно и к Олегу заглянуть на огонек, дело, мол, у меня. К Трегубову то есть, начальнику его, Кравцова этого. Им, говорю, поди, скучно здесь до утра сидеть, так вот, пообщаемся. А тот и отвечает: уехали, мол, они, вызов срочный. Я, конечно, выразил сожаление, да так между делом и поинтересовался – куда бы это могли вызвать посреди ночи. Толик и рассказал про эту заварушку на стадионе. Я слушал-слушал, и вдруг как обухом по голове ударило – стадион этот, про который он говорил, он же от «Овидия» недалеко совсем. План у меня моментально созрел. С Толиком я по-скорому распрощался, на улицу вышел и стал Андрею звонить. Так и так, говорю, интересующий нас обоих человек сейчас от тебя поблизости. Конечно, в этот раз ничего не готовили, все спонтанно, но, может, оно и к лучшему. Если Латыш сможет что-то сделать, говорю, так это было бы и распрекрасно. Сообщил ему это все, он сказал, что подумает. Я трубку отключил да домой пошел. Что мог, как говорится, сделал. Но весь этот час, пока Андрей мне снова не позвонил, я как на иголках провел. Прямо места, можно сказать, себе не находил.

– А когда позвонил, успокоился?

– Представь себе. И если ты мне снова хочешь на моральные стороны намекнуть, не трудись. У меня была проблема, я ее решил. Кто он мне, этот Кравцов? Никто. А из-за него у меня вся жизнь прахом могла пойти.

– Прахом она у тебя пошла раньше намного, – с досадой проговорил Гуров. – Только говорить об этом и правда, похоже, труд напрасный. Что там с пулей было?

– А что с пулей? Ничего особенного не было. Утром привезли на экспертизу, выпало Мише, а он как раз торопился куда-то. Мельком на нее глянул, сказал, что потом изучит. Да и уехал. Я-то знал, что это за пуля, и изучать не нужно было. Решил подстраховаться. А он, как выяснилось, запомнил, что там было, в этом пакетике. Эксперт наш гениальный. В общем-то, тоже ничего страшного не произошло. Как обычно. Покричал да и успокоился. А потом ты вылез. Со свидетелем этим своим. У тебя, наверное, реально и в помине никого не было. Кто мог видеть его там?

– Было или не было, это уже не твоя забота. Главное, чего мне нужно было, я добился. Была проблема, и я ее решил. И, как видишь, даже еще живой. Латыш твой в этот раз оплошал малость.

– Он не мой. Был бы я над ним командиром, давно бы ты вместе в Кравцовым в райских садах с ангелочками беседовал.

– Спасибо, что хоть не в аду с чертями. Не хотелось бы твое место занимать, – говорил Гуров, выключая диктофон.

На улице уже светало, длинная зимняя ночь заканчивалась, и нужно было определиться с планами на новый день.

Некоторые предварительные наметки созрели у полковника еще во время рассказа Зубова. В целом он уже определил стратегию действий, но теперь требовалось разработать тактику, а для этого необходимо было изучить некоторые детали. И делать это в сопровождении Зубова он не имел ни малейшего желания.

Был большой соблазн запереть его где-нибудь до поры до времени и спокойно заняться своими делами, но Гуров понимал, что полностью изолировать эксперта от общества сейчас нельзя. Внезапное и необъяснимое исчезновение вызовет ненужные вопросы, а такой человек, как Котов, навряд ли оставляет своего информатора совсем уж без присмотра. Кто-то может сообщить ему, что в судьбе Зубова произошли неожиданные изменения, причем в тот самый момент, когда он собирался передать ему, Котову, важную информацию. Это сразу насторожит преступника и может свести на нет все его усилия и труды по поимке таинственного информатора.