— Ты ревнуешь? — да, мое самолюбие этот факт тешил.

— Глупости какие! — фыркнула она.

— Дина, я не девственник и у меня есть потребности. У меня был секс в этом городе. И с этой мадам тоже, но не вчера. Сейчас только о тебе думаю. Нет у меня любовницы.

Я реально этот месяц как заколдованный ходил. Никаких девок, никаких клубов, никаких пьянок. Хотя последнее в принципе не мой конек, но бывало.

— Если нужно терпеть буду, ждать тебя. Только скажи, что я не жду совсем уж напрасно. Дин, ты мне нужна. Только ты.

— У меня сын есть… — шепнула одними губами.

— Я знаю. Меня это не пугает.

Она взглянула на меня с каким-то странным пронзительным отчаянием.

— Это пугает меня…

Я нахмурился. Не понимаю, что она имеет в виду?

Женя

Дина стояла у плиты, готовила что-то. Она не видела меня, а я во все глаза смотрел. Пожирал ее взглядом. Такую задумчивую, пугливую, далекую. Вроде бы такую же, как еще вчера, но совершенно другую. Нет, жена не отдалилась физически, не прятала телефон и не летала в облаках. Наоборот, стала внимательней и нежнее, ластилась и жалась ко мне. Нужно бы радоваться, но меня разъедало от тревожных подозрений. Я был так близок к ней, но ощущал себя чужим. Она отдалялась от меня эмоционально. Неужели я терял жену?

— Что готовишь? — я обнял ее сзади, ощутив, как вздрогнула всем телом. Дина испуганно и смущенно улыбнулась, головой к моей груди прижалась, потерлась даже, а голубая жилка на шее, как заполошная дрожала.

— Пасту, — ответила она, лопаткой помешивая креветки. — Голодный?

— Очень.

Я из фитнес-клуба приехал и действительно не прочь перекусить, тем более жена решила побаловать любимым блюдом. Она вообще зачастила с удовлетворением моих желаний. Я не понимал, с чего такая перемена. А может, не хотел понимать? Мужики, если косячили цветы и украшения дарили, а женщины готовили и телом расплачивались щедро. Сука, неужели это моя история? Я так часто ревновала ее, но никогда не думал, что сделаю, если реально узнаю об измене. Единственное, в чем уверен: я не отдам жену никому. Я ничего не боялся, кроме того, что Дина может полюбить другого. Или вспомнить старую любовь…

— Пойдем со мной в душ, — я выключил плиту и подхватил жену за бедра.

— Но я же готовила… Матвей…

— Он с пацанами в футбол во дворе гоняет.

Я отнес ее в ванную, ногой закрыл дверь, посадил на длинный мраморный стол и стянул футболку. Ну что, откажет мне моя любимая женушка, или виновато повинность отбывать будет?

— Жень, — слабо запротестовала, когда спустил с плеч домашнее платье, грудь оголил, — там же спагетти варятся еще…

— Значит, есть буду макаронную кашу…

Я, не отрывая глаз от ее лица, обвел пальцами контур груди, соски подразнивая. Они заострились пиками, в рот просились. Юбку задрал, ноги себе на пояс закинул, коснулся черной полоски трусиков — влажные, как и нежные губы внизу. Смазку прозрачную растер между пальцами и один ввел внутрь. Дина вздрогнула и выгнулась, в плечи вцепилась, языком по моим губам прошлась.

Мы помирились после моей реальной лажи с деньгами. Откатить бы, да не поможет, дело совсем в другом уже. Происходило с Диной что-то, а я не мог понять: то или не то? Она не избегала секса, не зажималась и не симулировала удовольствие. Ее не раздражала моя близость. Но было в ней какое-то отчаянное стремление принадлежать мне. Я совсем терялся. Есть, блядь, у нее кто-то? Или меня уже несет не в ту степь? Я никогда не был паникером. Всегда рационально оценивал ситуацию, а сейчас не понимал ничего. И не уверен, что хотел понять. Но я чувствовал. Все чувствовал. Красавицу свою. Ее смятение и раздрай. Такого не бывает на пустом месте.

— Я люблю тебя, Дина, — шепнул ей в губы, прежде чем поцеловать, глубоко, страстно, агрессивно. Моя женщина. Не отдам!

Она не ответила словом, дышать могла с трудом, но сама расстегнула ремень и ступнями стянула джинсы вместе с бельем.

Мы с Диной не всегда имели одну точку зрения, иногда спорили, крупные ссоры тоже бывали, но в сексе понимали и принимали друг друга на сто процентов. Вот и сейчас я позабыл о терзаниях и сомнениях, осталась только женщина в моих объятиях и наслаждение, которое дарит обладание ею. Вкус ее губ, карамельный запах кожи, воздушный и притягательный, горько-сладкие поцелуи и страстные движения бедер мне навстречу. Сейчас были только я и она. Удовольствие у нас общее.

Дина вскрикнула, царапая зубами мое плечо, я присоединился к ней через минуту: вжался пахом до упора, впечатал в себя, расплющивая крепкую груди. Воздух густым стал от мучительно острого оргазма.

— В отпуск полетим через неделю, ок? — предупредил, легко чмокнув в губы. А что: лето, жара — сколько можно находиться в царстве раскаленного бетона и душного асфальта?

— Я не могу, — совершенно растерянно ответила и ноги свела. — Жень, у меня работы много, пока никак…

— Дина, — холодно улыбнулся и руки положил по обе стороны от нее, чтобы убежать не могла, — мы полетим. Это понятно?

Да, я увезу ее из этой чертовой Москвы, пока в себя не придет. Пока мы оба не придем!

— Я не могу, понимаешь? У меня первый этап рекламной кампании в начале июля заканчивается. Потом я вся твоя, — и ладонь к моей щеке приложила.

— «Астронефть»? — сухо поинтересовался. Она только кивнула.

Конечно, я узнал об этом Барсове все, что смог нарыть без услуг детективов. Мне хватило. Почему я не спросил о нем жену? Это очень хороший вопрос. Я и сам до конца не знал ответа на него. Я не хотел, чтобы этот мужик терся вокруг нее. Чтобы даже минимальное общение у них было. Но я не мог этого потребовать так, чтобы не затронуть что-то серьезное, если оно есть. Психологи утверждали, что страхи нужно прорабатывать, говорить о них — это херня. Скажешь вслух — и они ни черта не исчезнут, наоборот, станут реальностью.

— Ой, макароны! — Дина вскочила, придерживая вверх платья, и выбежала из ванной.

Я скинул остатки одежды и шагнул под душ. Какой же я наиумнейший идиот! Хотел Дину привязать отсутствием денег, спасти, а она, наоборот, отвязалась, а спасал ее кто-то другой. Возможно, этот Барсов. Я этого не знал точно. Я в принципе не уверен, что моя жена способна на циничный обман и предательство. Только если с чувствами не справится. А кем она может гореть до сих пор?

— Я пойду Матвея позову, — предупредил и во двор спустился. Он играл на площадке в футбол и близко не похоже было, что голоден. Носиться с пацанами может целый день. Школа хоть как-то дисциплинировала, а лето превратило сына в настоящего Маугли. — Матвей, мама обедать зовет! — крикнул, остановившись рядом.

— Пап, можно еще десять минут? Доиграть хочу.