Александр готовился к яростному отпору со стороны коллег и отказу сотрудничать. однако встретил достаточно доброжелательное отношение.

– Посмотреть дело – да ради бога! – добродушно проговорил пожилой следователь по фамилии Груздев. – Правда, смотреть-то особо нечего, ведь материала – кот наплакал! Следак из Питера, вон, даже не спросил, что у нас есть – показал документик, что забирает дело, и был таков. Видать, у него все схвачено! А ты-то ведь комитетский, верно? Неужели наша девочка аж сам СК заинтересовала?

– Заинтересовала, – коротко ответил опер, не уверенный, насколько откровенным следует быть с местными.

– Значит, маньяк, получается! – зацокал языком Груздев. – Только маньяков нам не хватало, а так – все есть… Вернее, нет в этой Пудости ни фига!

– В смысле?

– Ну, ты видел поселок-то?

– Честно говоря…

Белкин приехал в Гатчину, минуя Пудость, справедливо полагая, что в одиночку, без важных сведений, которые можно получить от тех, кто с самого начала работал над делом об убийстве, даже места преступления не найдет.

– Да и правильно, – отмахнулся следователь. – Там только на пенсии жить хорошо, да и то – если есть личный транспорт, а то везде ездить далеко, даже до аптеки и магазина. Жизнь в Пудости кипит только по ту сторону от станции.

– А что там, по ту сторону?

– Ну, там толстосумы селятся. Таунхаусы, понимаешь, отгрохали, коттеджный поселок, конный клуб… А раньше в поселке много чего было – и несколько мясокомбинатов, и мебельное производство, и кинотеатр, и молодежный клуб… Вот, даже птицефабрика загнулась!

– А теперь?

– Теперь одна лесопилка осталась. Вся жизнь – она там, по другую сторону. Говорят, скоро огромный торгово-развлекательный центр построят, а рядом – гостиничный комплекс. Оно и понятно: кому тут дорогие товары покупать – только приезжему люду да этим, из таунхаусов… А у нас народец простой живет – все больше в бараках да в старых деревянных домах, старухи да старики. Молодежи почти не осталось – либо в Питер сваливают, либо, вон, в Татьянино – там все-таки работа есть, да и с жильем получше!

– Где именно погибла убитая медсестра? – поинтересовался Белкин, чувствуя, что следует направить следователя в правильное русло, иначе он еще пару часов будет сетовать об утраченном прошлом. – Галина Носова, кажется?

– Ага, – вздохнул Груздев. – Молодая совсем, тридцать два года! Какой изверг мог с ней такое сотворить – не иначе маньяк!

– Кто-нибудь может показать место преступления?

– А вот Лосев тебя отвезет, Пашка – у него и транспорт свой есть, да и сам он из Пудости!

Схватив за локоть проходящего мимо молодого человека в джинсах и косухе, Груздев быстренько договорился с ним, и парень, кивнув Белкину, предложил ему следовать за ним.

– Жаль девчонку, – сказал он со вздохом, заводя мотор старенькой «Нивы», судя по странным пятнам и вмятинам на боках, не единожды перекрашенной и порядком заштопанной.

– Ты ее знал? – полюбопытствовал Белкин.

– Не то чтобы знал, – покачал головой парень. – Так, встречались то тут, то там – в магазине, к примеру… Она незаметная была, но приветливая.

– У вас есть больничка или фельдшерский пункт?

– Так она в Питере работала, ты не знал?

– Нет. А в какой больнице?

– В двадцать восьмой.

– Это которая Максимилиановская, на Декабристов?

– Она самая.

И где же тут связь с Цибулис, спрашивается? Больницы расположены в разных частях города!

Ехать оказалось совсем недолго, и через двадцать минут Лосев притормозил у здания железнодорожной станции. Опера вышли, и Белкин огляделся.

– Что, прямо здесь ее?..

– Нет, иди за мной!

Парни двинулись вдоль железной дороги, пока не дошли до узенькой тропинки, убегающей в лесок. Примерно через двести метров проводник остановился и указал на вытоптанное место. Сразу было видно, что жертва погибла именно здесь: множество бурых следов на пробивающейся сквозь влажную землю траве указывало на это.

– Дождь частично смыл кровь, – пояснил Лосев. – Но ее было много – очень много!

– Девушке перерезали горло?

– Да, хирургическим скальпелем. Его приобщили к делу, и Никифоров забрал его вместе с одеждой убитой и телом. Наши выводы его не заинтересовали: он сказал, что у них есть подозреваемый, и осталось всего лишь «подбить бабки», как он выразился.

– А вот меня ваши выводы очень даже интересуют! – подбодрил своего провожатого Белкин. – Расскажи, что удалось выяснить!

– Ну, хорошо. В общем, Галина возвращалась домой около девяти пятнадцати – девяти двадцати вечера, срезая путь, как обычно.

– Так точно известно время? – удивился Александр.

– Ну, сам смотри: она приезжала электричкой, которая прибывает по расписанию в девять двенадцать. Вечером опоздания крайне редки, да мы и проверяли – поезд прибыл вовремя. Задерживаться здесь негде, вот и делаем вывод, что Галина шла тут именно в этот час. Кроме того, патологоанатом подтвердил, что умерла она между девятью и половиной десятого, судя по скорости потери крови. Я думаю, злодей знал, что она ездит этой электричкой с Балтийского вокзала, неподалеку от которого находится ее больница, и либо ждал ее на платформе, либо приехал на одном поезде с ней и пошел следом. Но начальство полагает, что убийство – работа маньяка.

– А ты, значит, не согласен?

Лосев поковырял носком кроссовки влажную землю.

– Нет, – наконец ответил он.

– Почему?

– Их этот Никифоров сбил, из Питера – он о маньяке упомянул, иначе никто бы так и не подумал!

– А как он узнал об убийстве?

– Понятия не имею, только вот прискакал через сутки. Быстрехонько, да?

– Кто-то из ваших позвонил?

– Да брось, никому бы такое и в голову не пришло – с какой стати звонить питерскому следаку, когда местных хватает!

– Интересненько… – пробормотал Белкин. – Что-нибудь обнаружили на месте преступления?

– Кроме скальпеля? Ничего.

– А телефон…

– Был при жертве. Его проверили – никаких зацепок, только звонки подругам и коллегам. Ну, парочка местных старушек еще звонила, Галина им уколы ставила за небольшую плату, ведь медсестрам платят мало, вот она и подрабатывала, как могла.

Тут Белкин вспомнил, что Суркова зачем-то просила спросить про шарф.

– Паша, а на девушке был шарф?

– Нет, платок был шерстяной – по вечерам ведь еще холодно. Она его на голову надела и вокруг шеи обмотала. А почему ты спрашиваешь?

Белкин и сам не знал: видимо, Суркова скрыла от него часть информации, и это было немного обидно.