Меньше чем в полукилометре от «Галанте», в еще достаточно глубоких водах, бросил якорь пузатый баркас. Мадам Сольдинк и ее дочери возбужденно размахивали руками. Кугель не стал терять время и не попрощался с ними. Спустившись на спонсон, он спрыгнул в грязь и, барахтаясь, стал пробираться к берегу.

Глубокий, вязкий, отвратительно пахнущий ил затруднял продвижение. Из него поднялся толстый ребристый стебель с шарообразным глазом на конце, пристально наблюдавший за Кугелем; два раза на Кугеля нападали клешневые ящерицы – ему едва удалось их обогнать.

Наконец Кугель выкарабкался на берег. Поднявшись на ноги, он увидел, что находившиеся на баркасе преследователи уже взошли на борт «Галанте». В одной из фигур Кугель распознал Сольдинка: экспедитор указывал рукой на Кугеля и грозил ему кулаком. В тот же момент Кугель вспомнил, что оставил в каюте все приобретенные им деньги – в том числе шесть золотых центумов, полученных от Сольдинка за червя Фускуля.

Мысль об этой потере нанесла Кугелю тяжкий удар. У поручня «Галанте» к Сольдинку присоединилась его супруга – она тоже грозила беглецу оскорбительными жестами.

Не удостоив ответом торжествующих преследователей, Кугель отвернулся и побрел по берегу.

Глава III

От Таствольда до Порт-Пердусса

1. Столпы

Кугель шагал по берегу, дрожа от пронзительного ветра. Вокруг была бесплодная, унылая местность: слева черные волны накатывались рябью на грязевые отмели, справа гряда пологих холмов загораживала вид на внутренние пространства полуострова.

Кугель пал духом. У него не осталось ни гроша; у него не было даже заостренной палки, которой он мог бы обороняться от разбойников. Грязь наполняла его башмаки и хлюпала на каждом шагу, промокшая до нитки одежда воняла гниющими водорослями.

Увидев заводь с чистой морской водой, Кугель промыл в ней башмаки, после чего ему стало легче идти, хотя облепившая одежду грязь все еще не позволяла сохранять достоинство и производить впечатление порядочного человека. Сгорбившись, Кугель брел вдоль берега как огромная, мокрая, замызганная цапля.

Там, где в море просачивалась вялая речка, Кугель вышел на старую дорогу – она вполне могла вести в поселок Таствольд, где Кугель, возможно, нашел бы кров и пищу. Кугель повернул в сторону, противоположную побережью.

Для того чтобы согреться, Кугель побежал трусцой, высоко поднимая колени. Так он преодолел два-три километра, и за холмами открылась любопытная картина – отдельные возделанные участки, разбросанные по пустоши. Вдали, подобно островкам в воздушном море, виднелись разделенные почти равными промежутками округлые скалистые возвышенности.

Человеческих жилищ Кугель еще не видел, но в полях группы женщин окучивали кормовые бобы и просо. Когда Кугель проходил мимо, они отрывались от работы и провожали его глазами. Кугель находил их пристальное внимание оскорбительным и гордо бежал вперед, не глядя по сторонам.

Над западными холмами собирались тучи, охлаждавшие воздух и обещавшие дождь. Кугель ожидал, что впереди вот-вот появится поселок, но тщетно. Солнце скрылось за тучами, и местность, и так уже блеклая, заметно потемнела и приобрела характер древнего пейзажа, нарисованного сепией, с плоскими перспективами, усеянными черными черточками силуэтов деревьев-пангко.

Сквозь разрыв в тучах пробился веер солнечного света, озаривший вдали, на расстоянии примерно двух километров, скопление каких-то белых колонн или столбов.

Кугель тут же остановился, разглядывая это странное архитектурное явление. Храм? Мавзолей? Руины громадного дворца? Пробежавшись еще некоторое время по дороге, Кугель опять остановился. Столбы – от приземистых постаментов до почти тридцатиметровых колонн – отличались один от другого высотой, хотя все они были примерно трехметрового диаметра.

Кугель продолжил путь. Приблизившись к лесу белокаменных столбов, он заметил, что на вершине каждого столба в расслабленной позе сидел человек, загоравший в слабеющем красноватом зареве.

Разрыв в тучах сомкнулся – никаких солнечных лучей больше не было и в ближайшее время не предвиделось. Люди, сидевшие на столбах, выпрямились и стали перекликаться, после чего спустились с каменных насестов по приставным лестницам. Оказавшись на земле, они все, как один, направились к поселку, полускрытому рощей широколиственных шраков. Судя по всему, этот поселок, в полутора километрах от столбов, следовало считать Таствольдом.

В стороне, за чащей столбов, в обрывистую стену одной из округлых возвышенностей, замеченных Кугелем раньше, углублялась впадина каменоломни. Оттуда медленной походкой человека, привыкшего максимально экономить усилия при каждом движении, к дороге направлялся седой сутулый старик с жилистыми руками. На нем были белая блуза, свободные серые штаны и потертые, но прочные кожаные сапоги. На плетеном кожаном шнурке, висевшем у старика на шее, поблескивал пятигранный амулет. Завидев Кугеля, старик остановился и ждал, пока Кугель подойдет.

Кугель обратился к нему самым любезным тоном:

– Сударь, не делайте поспешных выводов! Я не бродяга и не попрошайка. Я – моряк, но мне пришлось выбираться на берег по грязевым отмелям.

– Как правило, на берег не высаживаются таким образом, – сказал старик. – Опытные моряки чаще всего пользуются с этой целью причалами Порт-Пердусса.

– Совершенно верно. Этот поселок неподалеку – Таствольд?

– На самом деле все, что осталось от Таствольда, – развалины под утесом, где я добываю белый камень. Но местные жители присвоили это наименование своему селению, в чем я не вижу никакого преступления. Что вам понадобилось в Таствольде?

– Кров и пища – мне нужно где-то переночевать. Однако у меня нет с собой ни гроша, так как все мое имущество осталось на борту застрявшего в отмелях судна.

Старик укоризненно покачал головой:

– В Таствольде вы найдете только то, за что можете заплатить. Здесь живут отъявленные скупердяи – они расходуют деньги лишь на возвышение. Если вас устроят простая постель и миска супа на ужин, я мог бы удовлетворить ваши нужды – и забудьте об оплате.

– Благодарю вас за щедрое предложение, – поклонился Кугель, – я с радостью его принимаю. Позвольте представиться: меня зовут Кугель.

Старик поклонился в ответ:

– Я – Нисбет, сын Нисвангеля, добывавшего камень на том же месте, и внук Роунса, тоже каменолома. Но пойдемте! Что тут стоять и дрожать от холода, если дома можно согреться у очага?

Они прошли к жилищу Нисбета – скоплению ветхих сараев из досок и камней, прислонившихся один к другому; строения эти явно возводили здесь на протяжении многих лет – возможно, столетий. Внутри жилище оказалось достаточно удобным, хотя и настолько же беспорядочным по конструкции и планировке. Каждое помещение было завалено редкостями и древними сувенирами, собранными Нисбетом и его предшественниками в ходе добычи камня в развалинах Старого Таствольда и в других местах.

Нисбет устроил Кугелю горячую ванну и предоставил залежавшийся потертый халат, чтобы он мог что-то носить, пока стиралась одежда.

– Стирку лучше поручить