Я еще раз посмотрела на чек. Интересно, что обозначают эти цифры, написанные карандашом?

— 32-К-486-ВР-2854, — прочитала я вслух.

Сзади ко мне бесшумно подошел Антон, глянул через плечо.

— Пытаешься запомнить код? — спросил он. — У меня вечно проблема с запоминанием цифр. Особенно вымораживают вот эти шифры в банковском хранилище. Пошли завтракать, все уже готово.

— Что? — развернулась я к Антону.

— Завтракать, говорю, пошли.

— Нет-нет, насчет хранилища…Что ты сказал?

— Мой тебе совет, Женя: если есть свободные деньги, то открывай вклад — там хоть какой-то процент будет. А от этого хранилища никакого прока.

— А с чего ты взял, что это код от хранилища?

— Я сам несколько раз отдавал туда деньги на хранение. Это стандартный код от ячейки хранилища в банке: две цифры, буква, три цифры, две буквы, потом еще четыре цифры, — терпеливо пояснил Антон. — Эй, Женяша, ты чего?

Я так и села на кафельный пол между стиральной машиной и умывальником. Ну конечно же! Митя побоялся таскаться по городу с сумкой, набитой деньгами, и предпочел спрятать их до поры до времени в банковский сейф. Я вскочила с места, как подброшенный мячик.

— Женя, ты куда?

Я выбежала в коридор, сорвала с вешалки плащ.

— Нужно кое-что проверить. Оставайся здесь и никуда не уходи. Я вернусь через пару часов.

Последнюю фразу я проговорила, уже шагнув в кабину приехавшего лифта. Двери захлопнулись, а растерянный Антон с чашкой кофе в руке так и остался стоять в дверном проеме коридора.

Отыскать банк, в который Митя сдал на хранение деньги, оказалось довольно легко. Я выбрала двенадцать банков, расположенных в радиусе пяти кварталов от улицы Гоголя, 32, где завтракал Дмитрий и откуда он должен был отправиться сдавать купюры под ключ. Через десять минут я выяснила, что ячейки для хранения имеются только в трех банках. Уже проще! Я порылась в недрах своего бардачка, отыскала ксиву на имя старшего следователя полиции и отправилась по интересующим меня банкам. Поход в первые два из них не дал никакого результата: клиент по имени Дмитрий Мартынов ячейки там не бронировал. Зато в третьем банке меня ждал успех.

Я пробыла в нем всего несколько минут, а выходила оттуда сосредоточенная и решительная. Быстро запрыгнула в салон «фолька» и, включив вторую скорость, погнала авто вниз по улице — я спешила в Следственный комитет.

— Ты какого черта не уехала? — вскинулся на меня Саврасов, когда я вошла к нему в кабинет. — За каким лешим ты осталась в Тарасове?

Я стояла на пороге крошечного, скупо обставленного кабинета. Два шага вперед — и упираешься в стол, заваленный папками, отчетами, официальными бланками и рапортами. Еще столько же шагов вправо — и перед тобой старый сейф, а напротив ничем не занавешенное окно. И до металлического ящика, и до подоконника, где стояли банка с дешевым кофе и электрический чайник «Малютка», можно было дотянуться, не поднимаясь из-за стола.

— Стасик, у меня для тебя столько новостей! — вместо ответа выдохнула я с порога, прошла вперед и плюхнулась на стул.

— Женька, ты чего творишь? — снова напустился на меня Стас.

— Не могла я уехать. Кажется, у меня появился шанс вывести вас на Прохора Федосеева.

Саврасов так и взвился с места, но я предупредительным жестом заставила его снова сесть.

— Сейчас все расскажу. Только сначала ответь на несколько вопросов.

Стасик махнул рукой — мол, излагай.

— Скажи, у тебя есть информация о вчерашнем преступлении, которое было совершено на Огородной, 47?

Брови моего приятеля сурово сдвинулись:

— Эт-то еще что такое? Откуда ты знаешь про убийство? Ты что, осталась в городе, чтобы пойти на встречу с этим бандитом Марком? Ох, лихая голова!

— Договорились же, что сначала я задаю вопросы. Потом все объясню, — перебила я.

Стас снова сел на место, открыл ящик письменного стола, достал и поставил на середину стола пепельницу. Затем он вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет и ответил:

— А что тут рассказывать? Убийством занимаюсь не я, но я, конечно же, в курсе дела. Вчера вечером поступил анонимный звонок, что по этому адресу найден труп. На место происшествия отправились наши ребята. В квартире действительно обнаружили мужчину — некоего Дмитрия Мартынова двадцати четырех лет, выпускника театрального училища. Он был безработным, родственников не имел, жил в общежитии. Следователи уже вышли на след убийцы.

— Неужели! И кто же он? — спросила я, точно зная ответ на этот вопрос.

— Начнем с того, кому принадлежит квартира на Огородной, 47. Бывший собственник, восьмидесятилетний Иван Полонский, приказал долго жить, а новый обладатель еще не вступил в права наследования. Однако ключи у него, и жить он в квартире вполне может. Только ему это не нужно: у него есть своя квартира в столице. Догадываешься, о ком я говорю?

— Вы подозреваете Марка Полонского, — кивнула я.

— Он уже объявлен в федеральный розыск. И как только его найдут, ему будет предъявлено обвинение в убийстве гражданина Мартынова.

— Это все очень хорошо и складно, — медленно проговорила я. — За исключением одного момента. Марк никого не убивал.

— Перестань говорить ерунду, — отмахнулся от меня Саврасов, как от назойливой мухи. Он подался всем телом вперед и, понизив голос, сказал: — Не бойся, я о твоей связи с этими людьми никому не говорил. Думаю, что картина там вполне ясная: Полонский убил Мартынова из-за денег.

— Митю убили не из-за денег, — твердо возразила я.

— Что? — скривил недоверчивую гримасу приятель. — Женя, давай следствие разберется в этом деле без твоего участия. Хорошо? Не захотела ехать в санаторий с тетей — ну и ладно! Просто иди домой и отдохни как следует. Ты явно переутомилась, иначе бы сейчас не говорила таких глупостей.

Сказав это, он взял из стопки документов, лежащих перед ним, самый верхний бланк и уткнулся в него носом, явно давая понять, что наш разговор окончен. Но я никуда не собиралась уходить.

— То есть тебе все равно, будет ли пойман настоящий убийца или нет? — не поверила я своим ушам.

Стас отложил в сторону свой бланк, посмотрел на меня как на неразумного ребенка и мягким доверительным тоном спросил:

— Ну и почему же ты считаешь, что Мартынова убили не из-за денег? Сама ведь мне рассказывала, что миллионов у него на руках уже не оказалось.

— Потому что убийца деньги не взял, — очень тихо ответила я.

Стас чуть склонил голову набок и так же мягко, как если бы он вел диалог с душевнобольным, спросил:

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю, — упрямо сказала я. — У Марка был только один мотив для убийства — это деньги. Но он был уверен, что деньги находятся у меня или у Антона.