— Ведьмы, — выдохнул Лещинский, тыкая пальцем в дисплей. Хоть он и не смотрел на нее, но Кристина с достоинством выпрямилась в кресле. Конечно, ведьмы! Ведьма — это звучит гордо!

Стоило Лещинскому подтвердить заказ, как котенок проснулся. Он сел, встряхнулся, почесал задней лапой подбородок, а потом спрыгнул со стола и направился к двери.

— Злыдень, — проворчала Кристина ему вслед. — Понял? Это будет твоя кличка! И мне все равно, как там тебя назвали Катька с Лерой!

Лещинский рассмеялся. Котенок требовательно мяукнул и принялся царапать дверь.

— Не выпускайте его, — сказала Кристина. — Он слышал, о чем мы говорили. Я ему не доверяю. Если решит доложить обо всем Марианне Бойко… Сомневаюсь, что его остановит неумение разговаривать.

Злыдень резко развернулся, громко шипя. Шерсть на загривке встала дыбом. Котенок сел, а потом поднял переднюю лапу и коснулся собственной ушастой головы. Казалось, он пытался покрутить пальцем у виска, но не мог сделать это лапой.

— Он с вами не согласен, — усмехнулся Лещинский, с любопытством разглядывая Злыдня. — Сделаем так…

Он соткал в воздухе магический узор, и вокруг котенка вспыхнул легкий зеленоватый ореол, который сразу погас. Убедившись, что магия сработала, Лещинский открыл дверь.

Злыдень высунулся в проем, чихнул и вернулся в кабинет.

— Чтоб тебя, — прокомментировала Кристина. — А что вы с ним сделали?

— Привязал к месту. Он не сможет покинуть это здание. А общаться с магическими существами на расстоянии не способна даже секта.

Опять услышав про секту, котенок покосился на Лещинского, выразительно потряс задней лапой и запрыгнул на подоконник. Инквизитор снова плюхнулся на диван.

— Итак, что там с техногенной катастрофой? Вы просчитали, какая нужна мощность заклинаний? Способы эвакуации людей?

— Не до конца. Но утром можем начинать. Если трещины по стенам пойдут где-то в пять-шесть утра, то к половине восьмого можно запустить панику и эвакуацию. Люди как раз проснутся и будут собираться на работу…

Пока не приехал курьер, они вполне мирно обсуждали детали плана. Кристина загнала подальше тревогу и сомнения. Можно, конечно, позволить сектантам оживить дух Города, можно справиться с беспорядками и забыть о секте, но что потом? Завтра те захотят поработить половину Города, а послезавтра — начнут убивать, почувствовав безнаказанность. Тоже смиряться и терпеть? Еще чего не хватало. Приступ трусости прошел, и она твердо решила сражаться до конца.

Потом Лещинскому позвонил курьер, чтобы уточнить номер дома. Телефон разразился странной мрачной мелодией, пожалуй, слишком тяжелой для чистого мужского голоса, который с надрывом запел что-то о гобеленах времени, руинах и вечной ночи. Кристина заморгала от удивления. Инквизитор не очень-то напоминал заядлого меломана.

К тому времени как он вернулся с пакетом, любопытство достигло пика. Сектанты все-таки не перехватили заказ, курьер оказался обычным человеком, Лещинский беспрепятственно забрал коробки с едой и сейчас искал среди кучи свертков в пакете одноразовые вилки. Кристина не выдержала:

— Что это у вас за песня на звонке?

— Что? А, не помню название. Ученики выставили.

— Ученики?

Он отыскал сверток с вилками и протянул одну Кристине.

— Ну да. Это у ведьм и колдунов магия проявляется тогда, когда город наделит их даром, — рассказывая, Лещинский присел на край стола. — У инквизиторов и магия, и антимагия врожденная, все это проявляется лет в тринадцать или четырнадцать. При центральном управлении есть курсы. Если подросток с даром живет в другом городе, местная инквизиция организовывает ему порталы на занятия. Ваш прошлый инквизитор вам не говорил разве?

Кристина покачала головой. Раиса Петровна вообще не отличалась болтливостью. О себе и своей семье не откровенничала, байками из инквизиторской работы не делилась. Только слушать умела хорошо.

— И что, вы преподавали на этих курсах?

— Да, там есть предмет «совмещение». Учат, как совмещать магию и антимагию. Это довольно трудно, на самом деле. Поэтому предмет обязательно должен вести кто-то из высших. Вот мне и достались в прошлом году ученики, — улыбнулся он. — Взяли в плен мой телефон и творили с ним что хотели. Сказали, что мне подходит.

Кристина засмеялась. На миг даже стало жаль, что она не попала на такие инквизиторские курсы. Хотя если угодить в группу к какому-нибудь Богдану Сергеевичу… С подростками очень многое зависит от того, как себя поставишь.

— Весело там у вас, — сказала она.

— Это вы еще не слышали, какой кошмар они выставили мне на будильник, — согласился инквизитор и, соскользнув со стола, направился к дивану.

— Еще услышу, — пробормотала Кристина. — Эй, вы куда, а лапша?

Свою коробочку она придвинула к себе, открыла и с предвкушением занесла над ней вилку. Лещинский улегся на диван, закинув руки за голову.

— Потом. Сейчас у меня плановое кино.

А, черт, точно. Проклятие с видениями. И зелье ему пора было принимать, но зелье осталось в квартире, в которой, несмотря на ведьминскую защиту, мог подстерегать кто угодно… Кристина беззвучно выругалась и принялась поедать лапшу с овощной подливой. Что еще оставалось делать прямо сейчас?

Она успела съесть больше половины, когда дремавший на подоконнике Злыдень вскочил и, дергая хвостом, спрыгнул на пол. Он подбежал к дивану и устроился у Лещинского на плече, у самой шеи. По кабинету разнеслось громкое мурлыканье, в котором проскальзывали тревожные нотки.

— Лечишь? — спросила Кристина у котенка. — Или специально хуже делаешь?

Тот не отреагировал.

А Лещинский провалился в свое видение. На этот раз Кристина не испугалась, но при взгляде на него в душе поднималось тягостное чувство. Царапающая мутная тьма. Но не жалость… или, во всяком случае, не та унизительная жалость, от которой даже слабые бежали, как от чумы. Больше всего это чувство напоминало досаду. Ну почему такая дрянь, как проклятие, прицепилась именно к Лещинскому? А не к Богдану Сергеевичу или Павлу, или тому жабоподобному высшему, имя которого успело вылететь из головы? Хотя… вопрос риторический. Они не были замечены в «порочащих связях». И как его угораздило?..

Больше всего злило то, что ведьминские проклятия не снимались иначе, как с помощью ключа. Даже сама ведьма, наложившая проклятие, не всегда могла его снять. Только если искренне раскаивалась. А Кристина сомневалась, что Марианна Бойко будет раскаиваться.

Хотя бы поэтому стоило отбросить страхи и выложиться на полную, чтобы поймать ее. И ее, и сообщников. За одно только проклятие ей светила казнь, а уж вместе со всем остальным… И к гадалке не ходи. Казнят. Кристина кровожадно подумала, что на это зрелище стоит посмотреть из первого ряда.

Она доела остатки лапши, достала из ящика стола вчерашние чертежи и планы, которые там оставила Эля, и стала вчитываться в ее пометки и предложения. Хотелось, как Злыдень, подойти к Лещинскому, устроиться рядом и погладить по голове, но она понимала, что ему бы это не понравилось. Амплуа пафосного страдальца — не для всех, кто-то предпочитает уделять поменьше внимания своим проблемам.