Он и сам не вполне знал, что именно ожидал увидеть – бытьможет, что все начнет двигаться рывками, с немыслимой скоростью, что голоса егодрузей превратятся в птичий щебет и длинные разговоры сольются в краткиевспышки неразборчивого бормотания. Этого, однако, не случилось. Рысь Фарэнастала вдруг немыслимо гладкой. Громадный жеребец словно летел над землей – или,вернее сказать, земля улетала из-под его копыт. Спархок с трудом сглотнул иоглянулся на своих спутников. Лица их были одеревеневшими, неподвижными, глазаполуприкрыты.

– Сейчас они спят, – пояснила Афраэль. – Имхорошо. Им кажется, что они славно поужинали и что солнце уже зашло. Я устроиладля них неплохую ночевку. Останови коня, отец. Ты поможешь мне избавиться отлишней провизии.

– Разве ты не можешь просто сделать так, чтобы онаисчезла?

– И пустить на ветер столько еды? – Ее явнопотрясло такое предложение. – Зверям и птицам тоже нужно есть.

– Сколько времени на самом деле займет у нас путь доБасны?

– Два дня. Мы могли бы ехать и быстрее, если б в томбыла необходимость, но пока что у нас нет серьезной причины спешить.

Спархок осадил коня и пошел за своей дочерью туда, гдестояли вьючные лошади.

– И ты все это одновременно держишь в своейголове? – спросил он.

– Это совсем нетрудно, Спархок. Нужно обращать вниманиена детали, вот и все.

– Ты говоришь совсем как Кьюрик.

– Из него вышел бы превосходный бог. Внимание к деталям– самый важный урок нашего обучения. Положи эту говяжью лопатку вон под темдеревом со сломанной макушкой. Там в кустах сидит медвежонок, который отбилсяот матери. Он очень голоден.

– Неужели ты следишь за всем, что происходит вокруг?

– Ну, кому-то же нужно этим заниматься, Спархок.

Земохский город Басна лежал в приятной долине, где большойвосточный тракт пересекал весело журчащую речку. Басна был крупным и важнымторговым городом. Даже Азешу не под силу было обуздать извечное человеческоестремление к торговле. Рядом с городом раскинулся большой лагерь.

Спархок отъехал назад, чтобы вернуть принцессу Данаю матери,и на въезде в долину скакал рядом с каретой.

Миртаи была непривычно взволнована, когда каретаприближалась к лагерю.

– Похоже, Миртаи, твой обожатель подчинилсяприказу, – весело заметила баронесса Мелидира.

– Разумеется, – отозвалась великанша.

– Должно быть, очень приятно обладать такой властью надмужчиной.

– Мне нравится, – согласилась Миртаи. – Как явыгляжу? Говори правду, Мелидира. Я давно не виделась с Крингом и не хочуразочаровать его.

– Ты просто красавица, Миртаи.

– Ты говоришь серьезно?

– Ну конечно.

– А ты как считаешь, Элана? – обратилась атана ксвоей госпоже. В голосе ее была неуверенность.

– Миртаи, ты обворожительна.

– Я смогу убедиться в этом окончательно, когда увижуего лицо. – Миртаи помолчала. – Быть может, в конце концов я ивправду стану его женой, – прибавила она. – Мне будет гораздоспокойнее, когда я поставлю на нем свое клеймо.

Она поднялась, распахнула дверцу кареты и, поймав поводсвоего коня, скакавшего за каретой, буквально взлетела на его спину. СедлаМиртаи не признавала.

– Что ж, – сказала она со вздохом, – пожалуй,лучше мне поскакать вперед и узнать, все ли еще он любит меня.

Она ударила пятками по бокам коня и галопом поскакала вглубину долины, навстречу с нетерпением ждавшему ее доми.

Пелои были кочевым пастушеским народом с болотистых земельВосточной Пелозии, отменными наездниками и неистовыми воинами. Они говорили нанесколько архаическом эленийском, и некоторые слова, сохранившиеся в ихнаречии, давно уже вышли из употребления в современном эленийском. Одним изтаких слов было «доми» – слово, наполненное величайшим почтением. Означало оно«вождь» или что-то в этом роде, хотя, как сказал однажды сэр Улаф, очень многотеряло в переводе.

Нынешнего доми пелоев звали Кринг. Это был худой жилистыйчеловек чуть повыше среднего роста. Как было в обычае у его соплеменников, онбрил голову, и его лицо и обритый череп покрывали жуткого вида сабельные шрамы– неоспоримое свидетельство того, что процесс восхождения к власти у пелоевсопряжен с определенными трудностями. Он одевался в черную кожу, и от жизни,проведенной в седле, его ноги стали кривыми. Кринг был отчаянно верным другом иобожал Миртаи с той минуты, как впервые увидел ее. Миртаи не разочаровывалаего, хотя и не особенно поощряла. Они представляли собой довольно странную пару– атана была на фут с лишним выше своего пылкого поклонника.

Гостеприимство пелоев было щедрым, и слова «разделить соль»означали обычно, что к соли присоединялось неимоверное количество жареногомяса, за поглощением которого мужчины беседовали «о делах», что могло означатьвсе, что угодно – от обсуждения погоды до формального объявления войны.

После трапезы Кринг рассказал о том, что видел, когда ехалсо своей сотней пелоев через Земох.

– Земох никогда и не был настоящим государством, другСпархок, – говорил он. – Здесь живет слишком много разных народов,чтобы их можно было объединить под одной крышей. Единственное, что удерживалоих вместе, – страх перед Оттом и Азешем. Теперь, когда и бог, и императорушли в небытие, земохцы попросту расползаются в разные стороны. Никаких стычек,свар, ничего подобного – они просто больше не общаются друг с другом. У каждогоземохца свои взгляды на жизнь и убеждения, так что им друг с другом иговорить-то особенно не о чем.

– А есть у них хоть какое-нибудь правительство? –спросил Тиниен у бритоголового доми.