– Здравствуйте, капитан Авдеев. Код семьсот семь, – как можно увереннее сказала она. – Мне нужно, чтобы вы кое-что взяли на борт.

– Идите вы со своими кодами, – спокойно, но твёрдо ответил капитан. – Накодили уже по самое не хочу. Я улетаю домой, и дела мне нет до ваших кодов. И прочих причуд богатеев.

– Я не богатей! – выдохнула Дора. – Пожалуйста! Мне очень нужна помощь. И времени мало. Мне больше не к кому…

– Курррхххлы! – раздалось из большой сумки у неё на плече. И тут же наружу высунулась голова Пряника.

Нести его в специальной корзинке-переноске Дора не решилась, не хотела привлекать внимание. С сумкой – гораздо проще. Пока Пряник сидит тихо. Сидел…

Капитан задумчиво уставился на златокрыла. Перевёл взгляд на Дору.

– Что нужно сделать?

– Заберите его с собой. Увезите на свою планету и оставьте там. По крайней мере, пока… пока…

– Понимаю. Сам своих вывожу, – он кивнул на челнок. – И людей, и зверей.

Дора лихорадочно кивнула, заталкивая златокрыла назад в сумку.

– Здесь еда для него. Его любимые игрушки и подушка. И кредитов я вам перечислю немного, только скажите…

– Замолчи, глупая, – капитан открыл двери галереи, жестом пригласил в подъёмник. – Ты лучше скажи: сама улететь не хочешь? – спросил, когда они оказались в челноке. – Нехорошие дела здесь творятся, неизвестно, чем закончатся. У меня друг на следующей неделе улетает, дам контакты, если надо.

– Я не могу, – Дора покачала головой, – у меня мать больная. И брат с сестрой. Я их не брошу. И не уверена, что уговорю лететь со мной.

Капитан Авдеев хмыкнул.

– Ладно, выпускай зверя. Сумку себе оставь. Пусть все видят, что ты как пришла с ней, так и ушла.

Дора выложила «приданое», присела на корточки перед Пряником, обняла его и бросилась назад, в галерею, вниз по подъёмнику, на выжженную землю космопорта. Дрожащими руками достала сигарету. Капитан вышел следом.

– Здесь не курят.

– Знаю, – она мяла сигарету в пальцах. – Спасибо.

– Сберегу зверя, не волнуйся. А визитку всё же возьми. Скажешь: от Авдеева по личной просьбе, примут тебя на борт – хоть одну, хоть со всей семьёй.

Дора кивнула. Взяла кусочек пластика цвета глубокого неба.

К семье Дора приехала на следующее утро. У неё был выходной, но всё же решила не медлить – застать всю семью за завтраком. Застала. Но, как и ожидалось, улетать никто не захотел.

Вернее, мать веско заявила, что никуда она с родной планеты не денется. А если посмеют увозить насильно, будет орать на весь космопорт так, что их всех повяжут за похищение.

– На Земле родилась, на Земле и подохну. А до золотых тварючек мне и вовсе нет дела. Говорила тебе: не связывайся с ними! Не слушала мать…

Ну а Эжен с Анной, разумеется, оставить её не могли.

На обратном пути Доре вдруг остро захотелось зайти в «Утро-Булку». Там наверняка Мари хозяйничает вовсю. Интересно, есть ли у неё помощница? А как её златокрылка? Тоже живёт в кафешке, как и Пряник? О том, что подруга воспользовалась сертификатом и купила дочку Пряника, Дора знала. Получила уведомление. Но, к своему стыду, она так ни разу и не проведала бывшую напарницу.

Что ж, пора исправиться.

В «Утро-Булке» ничего не изменилось. По крайней мере, в старом зале. Всё так же торчал у двери бот-секьюр и ползал по залу бот-уборщик. Всё также пахло дешёвым кофе. И всё также утром было безлюдно. Из-за прилавка выглядывала рыжая шевелюра Мари, а на прилавке спала молодая златокрылка.

У Доры защемило в груди. Нахлынули воспоминания. Втройне накатила тоска по Прянику. Сколько всего у неё связано с этим кафе. И до златокрыла, и после. Была ли она здесь счастливее? Стала ли счастливее там?

– Дора! – Мари вылетала из-за прилавка.

– Мари, – Дора обняла бывшую напарницу, кусая губы, чтобы не разреветься.

– Как же я тебе рада! Откуда ты здесь? Кофе выпьешь? Латте?

– Лучше чаю. Любого на твой вкус.

– Хорошо, сейчас приготовлю. Травяной у нас замечательный. Садись, рассказывай, как ты. Ой, тебе же нельзя рассказывать! Ну, хоть что-то же можно?

Мари тарахтела без умолку, отправляя заказ на кухню, усаживая Дору за стол и сама располагаясь рядом.

– Сейчас как раз и клиентов нет, можно поговорить.

Дора провела ладонью по шершавой поверхности пластикового стола, выглянула в окно. Похоже, Мари продолжает ухаживать за фонтаном.

– Дора, ну скажи же что-нибудь! Неужели от блокираторов у вас совсем речь отнимается?

– Я… хорошо там устроилась. Но, и правда, далеко не обо всём могу говорить. Вот, семью сейчас навестила. Решила и к тебе зайти, – она заставила себя улыбнуться. – Как моя внучка?

– Золотинка? – Мари обернулась на прилавок и враз погрустнела. – Слушай, может, ты мне поможешь. Я не знаю, что с ней. Почти всё время спит, не играет, мало ест. А раньше такая весёлая была. Я благодаря ей мир совсем по-другому увидела. Таким… ярким, глубоким… А сейчас он словно бы опять… Даже не так – ещё больше потускнел, чем раньше.

Она перевела дух, посмотрела испуганно.

– Куратор ничего не может объяснить. По ТиВи говорят странное. Я боюсь, Дора. Боюсь её потерять. У меня нет никого, кроме неё. Странно так говорить о животном, пусть и таком необычном, но она мне стала самой родной. Не знаю, что буду без неё делать, если вдруг…

Дора приняла решение прежде, чем его осознала. Достала из сумочки визитку цвета глубокого неба, положила на стол перед Мари.

– Позвони по телефону. Скажи, что от капитана Авдеева по личной просьбе. Корабль уходит на следующей неделе. Улетай. И Золотинку забирай, разумеется.

– Но…

– Здесь лучше не будет, поверь мне. Если не увезти златокрылку, она, скорее всего, погибнет.

– Но как же я…

– Да, ты права. Сделаем по-другому, – она притянула к себе визитку. – Я сама всё узнаю и выпишу тебе пропуск на вторую полосу. Приедешь, довезу до космопорта. Он – между второй и первой, с третьей не доберёшься никак. Вещей много не бери.

– А, – Мари выглядела растерянно и испуганно, но, судя по всему, уже начинала собираться с мыслями, – так разве можно? Ехать куда-то ещё. Говорят, приглашённым там можно только по разрешённому коридору передвигаться…

– Плевать. У меня свой флай. И код защиты. Довезти тебя успею. А дальше – плевать.

– Я…

– Не благодари. Приезжай, когда позову, и улетай. Как можно дальше.

«Истина в глазах златокрыла»

Мари, март 42 года н.к.э., начало пути

«Я смотрю в иллюминатор корабля на удаляющуюся Землю.

Маленький голубой шар в чёрной